Нож в спину. Из жизни пособников и предателей - Леонид Млечин

Что касается Тито — его настоящее имя Иосип Броз, — он попал в русский плен еще во время Первой мировой войны и вернулся домой, в Хорватию, только в 1920 году убежденным коммунистом.

Четники Михайловича и партизаны Тито не только не сумели образовать единый фронт против общего противника, но, напротив, убивали друг друга. Иногда четники не трогали немцев, зато охотились за партизанами. В конце концов премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, приютивший югославское правительство в изгнании, отказался поддерживать четников и стал помогать Тито.

После войны Тито распорядился найти генерала Драголюба Михайловича. Два года тот скрывался, в 1946 году его поймали и казнили как предателя. Отец Караджича как четник угодил в тюрьму.

Хорватам помогали немцы. В марте сорок второго лейтенанта Курта Вальдхайма, будущего Генерального секретаря ООН, перевели в штаб 12-й немецкой армии. Она находилась на территории разорванной войной Югославии, где шла партизанская война.

Вальдхайм получил назначение в боевую группу в Западной Боснии. Там бойцы Иосипа Броз Тито наносили чувствительные удары по армии независимой Хорватии. Командование вермахта приняло решение помочь хорватским союзникам и очистить район от партизан. Бои продолжались несколько недель. Партизаны отчаянно сопротивлялись. Всех пойманных с оружием в руках было приказано расстрелять, а гражданское население, которое им помогало, направить в Германию на принудительные работы.

Курт Вальдхайм вместе с другими немецкими офицерами решал судьбу боснийцев: физически крепких отправляли на работу в рейх, слабых отдавали хорватской полиции на уничтожение. После боев Вальдхайма включили в список отличившихся офицеров. Анте Павелич наградил его серебряной медалью короля Звонимира с дубовыми листьями — «за мужество, проявленное в боях с мятежниками».

В последние месяцы войны Йозеф Геббельс записал в дневнике:

«7 марта 1945 года. В Хорватии, согласно представленному мне докладу, ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося. Он действительно выглядит народным вождем высокого ранга. По сравнению с ним поглавник Павелич — поистине жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы».

После разгрома Германии соратникам Анте Павелича пришлось ответить за все. В мае 1945 года сербские партизаны сквитались с усташами, которые сдались англичанам. 8 мая партизаны Иосипа Броз Тито заняли Загреб, и англичане передали им плененную хорватскую армию. Пленных хорватов гнали через Словению в Сербию. Им не давали ни воды, ни пищи. Тех, кто роптал, пристреливали.

По некоторым подсчетам, во время этого «марша смерти» погибло около ста тысяч хорватов. Как писал сербский писатель Добрица Чосич, ставший в начале девяностых президентом Югославии, «на резню и яд мы ответили резней и ядом». Это тоже никто не забыл. Что же удивляться, если распад Югославии в девяностые оказался таким кровавым.

Главу католической церкви в Хорватии Алоизия Степинаца югославский суд приговорил к пожизненному заключению. Прошли десятилетия, и осенью 1998 года папа римский Иоанн Павел II приехал в Хорватию, чтобы причислить Алоизия Степинаца к лику блаженных. Это первый шаг к тому, чтобы стать святым.

Конечно, у церкви, как у любого учреждения, есть своя номенклатура пастырей живых и мертвых. Живым за выслугу лет идет повышение, умершим — причисление к лику святых. Иоанн Павел II назвал Степинаца мучеником и борцом против несправедливости. Удивительно было услышать эти слова от Иоанна Павла II.

Под его давлением католическая церковь осудила свое поведение в нацистские времена. Церковь не помогала несчастным, когда можно было помочь, и не протестовала, когда надо было протестовать. Позиция Иоанна Павла II стала поворотным пунктом в истории католической церкви.

Так почему же покойный папа изменил своим принципам применительно к архиепископу Алоизию Степинацу? Это чисто ведомственный подход: знак симпатии Ватикана к католической Хорватии. Но такие знаки внимания со стороны Ватикана усиливали уверенность сербов в том, что против них ополчился весь католический мир.

Анте Павеличу удалось избежать наказания. После разгрома Германии Павелич сумел скрыться. Весной 1946 года Павелича доставили в Рим под видом католического священника дона Педро Гоннера. Его укрывали в резиденциях Ватикана. Его искали. Но ни англичане, ни американцы не хотели его арестовывать в Ватикане, понимая, что это станет ударом по Святому престолу.

Католическая церковь тайно вывозила бывших нацистов в Латинскую Америку. В 1948 году в рясе священника Павелич сел на итальянское торговое судно в Генуе и отправился в Аргентину. Павелич отрастил себе усы и бороду. В ноябре он прибыл в Буэнос-Айрес. Его приютил диктатор Хуан Доминго Перон, с которым Павелич познакомился в тридцатые годы в Риме.

Он вел себя очень активно — руководил не только своими бывшими министрами, тоже укрывшимися в Аргентине, но и тремя с половиной тысячами хорватов, которые эмигрировали в Германию и Италию. Они хранили верность поглавнику. Югославские власти требовали его выдачи. Аргентинскому министерству внутренних дел пришлось выдать ордер на его арест. Когда Перона свергли, Павелич перебрался в Испанию, к каудильо Франко. В 1959 году поглавник мирно скончался.

К Адольфу Гитлеру в его любимое альпийское пристанище Бергхоф приехал вождь нацистской молодежи рейхсляйтер Бальдур фон Ширах. Во время обеда он увлеченно рассказывал об участии известного всему миру норвежского писателя Кнута Гамсуна в конгрессе журналистов в Вене. Умолял Гитлера принять писателя. О том же просил имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс. С неохотой Гитлер согласился, и Гамсун появился в Бергхофе.

Секретари фюрера находились в комнате, отделенной от большого зала лишь портьерой. Они услышали громкий спор. Затаив дыхание, подошли поближе. Гамсун был очень взволнован. Плача, просил отозвать из Норвегии главу немецкой оккупационной администрации имперского комиссара Йозефа Тербовена. Может, оттого, что Гамсун был тугоухим или Гитлер не терпел возражений, но все услышали, как Гитлер закричал:

— Успокойтесь, в этом вы ничего не понимаете!

Больше всех был огорчен Геббельс. Ему-то приятно было видеть Кнута Гамсуна в своем кабинете.

Только со стороны могло показаться, что высокопоставленный чиновник принимает посетителя. На самом деле это была встреча двух мастеров слова. Старший всемирно признан. Младший — своего рода литературный изгой, с презрением отвергнутый литературной критикой.

Правда, последние десять лет печаталось все, что выходило из-под его пера. Но червь сомнения отравлял счастье: не министерский ли его пост — причина внимания издателей всей страны? Он-то нисколько не сомневался в своих литературных дарованиях, но жаждал их подтверждения — и не от собственных столоначальников или им же возвеличенных соловьев партии. Он жаждал чистого признания со стороны равных ему по дарованию. И этот день настал.