Последний роман Владимира Высоцкого - Юрий Сушко

Первый заместитель председателя Гостелерадио с «говорящей» фамилией Жданова заставила создателей фильма «Морские ворота» полный рабочий день просидеть в приемной только ради того, чтобы уже вечером, выходя из кабинета, на ходу сказать: «Никакого Высоцкого в картине не будет».

Конечно, язык не поворачивается назвать легендарного режиссера «Кинопанорамы» Ксению Маринину коллегой Стеллы Ждановой, но все же они не один год работали в одной структуре. Но не вместе. Когда в январе 1980 года у Марининой возникла идея записать на ЦТ Высоцкого, все «Останкино» загудело в предощущении крупной заварухи.

«На Высоцкого надо было испросить особое разрешение – на телевидении он был под строжайшим запретом, – рассказывала Ксения Борисовна. – Пошла я – не разрешили. Вызвалась помочь наш главный редактор Нина Севрук – удивительного понимания, доброты и ума человек. Ее муж[9] был начальником в ЦК партии, и Нине отказать не могли – слишком уж влиятельная фигура за ней стояла. Звоню Владимиру Семеновичу. А он вдруг говорит: «Слушай, а тебе не кажется противоестественным то, что существует масса некачественных любительских записей моих песен, а профессиональной – ни одной? Запишешь меня – приду на вашу программу!»

Маринина дала слово, оговорив одно условие – писать только поздним вечером: днем со свободной техникой тяжело. Да и душу грела надежда: «Может, к тому времени никого из начальства на месте уже не будет». Дело в том, что у руководителей Гостелерадио – Лапина и Мамедова – была специальная аппаратура, позволяющая прослушивать все помещения «Останкино»… Вот поэтому Владимира Семеновича мы записывали с 9 вечера до 12 ночи. 22 января 1980 года Володя пришел весь подтянутый, подготовленный, хорошо одетый… А на заявке написано – «Запись «Кинопанорамы»… Я с пульта на втором этаже задавала вопросы, которые, конечно, потом убирала, потому что и звук был не тот, и время на это терять не хотелось… Потом он захотел посмотреть, что получилось. Просмотровая была уже закрыта, но для него сделали исключение и открыли – его вообще очень любили. Высоцкий посмотрел и сказал: «Я доволен».

Он уехал, а телевизионщики-подпольщики остались наедине со своими проблемами: с пленкой-то что теперь делать? Маринина предложила спрятать в монтажной – там проходили всякие коммуникации, и в некоторых местах можно было поднять полы. Технари засомневались: провода всякие, напряжение, то-се, пленка размагнитится. Предложили: «Давайте мы заначим». И заначили.

По поводу полулегальной записи Маринину начальство не дергало, хотя об эфире речи, конечно, не было. «Спустя четыре года, когда время немного изменилось, хотели выдать в эфир, – вспоминала она, – но нам не разрешили». Нина Севрук помогла еще раз, и запись Высоцкого (хотя и после его смерти) пошла-таки в эфир».

Тонкий критик театра и кино Наталья Крымова точно определила истоки прохладного, мягко говоря, отношения к поэту со стороны официальных лиц: «Высоцкий был непредсказуем и неуправляем – он был опасен».

Кстати, именно Крымова стала первым профессиональным критиком, который отважился сказать о Владимире Высоцком добрые слова – в январе 1968 года в ведомственном журнале «Советская эстрада и цирк» появилась ее статья «Я путешествую и возвращаюсь», несколько абзацев которой было посвящено молодому актеру. Да еще с фотографией! Да еще и в канун его 30-летия!

На одном из посмертных дней рождения Высоцкого друзья напомнили Наталье Анатольевне, какую невероятную радость она доставила Володе той своей публикацией. «И как будто мне ОТТУДА пришла благодарность, – почувствовала Крымова. – Счастлив тот, кто видел нежного Высоцкого…»

* * *

…Она бесшумно вошла в грим-уборную Высоцкого и остановилась в дверном проеме. Молчала и смотрела на него, но такими глазами… Он продолжал гримироваться и что-то рассказывать Хилькевичу. Но нечто почуял, мигом обернулся, узнал посетительницу и привстал с полупоклоном:

– Добрый вечер, Галина Леонидовна. Рад вас видеть.

Она молча кивнула в ответ и продолжала смотреть на него такими глазами, что, решил Хилькевич, у них точно роман. За спиной дочери Брежнева началось какое-то шевеление:

– Галюсь, ну что ты там застряла?

Галина Леонидовна чуть посторонилась, и в проем впорхнула ослепительная красавица Наталья Федотова.

– …И я у ваших ног. – Высоцкий уже стоял перед дамами, склонив буйную голову.

Галина Брежнева и Наталья Федотова были сердечными подругами с незапамятных времен. В годы войны их отцы были однополчанами, затем, когда Леонид Ильич взлетел в Кремль, Василий Николаевич Федотов занял немалый пост в правительстве. А их дочери входили в центровую компанию неприкасаемой «золотой молодежи», где заводилой была Галина, «последняя советская принцесса».

Романа с Брежневой у Высоцкого, конечно, не было, выяснил позже любопытный Хил, но она от Володи точно млела и не раз помогала, когда театр оказывался на грани закрытия. Федотова рассказывала: «С Высоцким мы действительно часто общались, и как-то мне удалось ему кое в чем помочь. Однажды Владимир позвонил и сказал, что Театр на Таганке закрывают. Мы с Галей были большими театралками, и этот театр был среди наших любимых. Вечером я ужинала у Брежневых, и при Леониде Ильиче все рассказала Гале. Она, конечно, ахнула, а Брежнев тут же начал звонить Суслову: «Михаил Андреевич, что там у тебя за безобразие с этим театром?» Театр на Таганке оставили в покое. Больше ничего о наших отношениях с Володей я рассказывать не буду – главное, что у меня о нем осталась хорошая память… Надо заметить, что вел он себя со мной очень сдержанно, никакого панибратства не позволял…»

О Галине Леонидовне Брежневой – лишь конспективно. Не только потому, что она была enfant terrible советской партноменклатуры, «главной невестой Советского Союза». Просто ее имя чересчур и без того истрепано мемуаристами времен перестройки. Кто винит ее в безудержной погоне за бриллиантами, кто – в разгульном образе жизни, авантюризме, пьянстве и прочем. А для кого-то в памяти она сохранилась удивительной женщиной, обольстительной возлюбленной, «синеглазкой», способной отдать всю себя без остатка ради единственного в тот момент и неповторимого. Одно только ее увлечение цирком, где гремели литавры, все было залито яркими огнями, а акробаты совершали головокружительнейшие кульбиты и все в блестящих нарядах, фыркали лошади и грозно рычали львы, пожалуй, говорит о многом в ее характере. Кто-то из журналистов назвал ее графом Монте-Кристо эпохи застоя, добавляя при этом: «Как бы то ни было, ее безумства хоть чуточку расцветили скучное, как гроб, брежневское время…»

Галина Брежнева действительно реально помогала служителям Мельпомены, людям творческим. Даже тот самый Театр миниатюр Полякова, в котором в начале 60-х годов нашел временное пристанище бездомный актер Владимир Высоцкий, был создан именно благодаря активному вмешательству Галины Леонидовны. Но судачат о ней по сей день. Да, у нее были самая громкая фамилия в Советском Союзе, красота, деньги, связи. Не было лишь одного – обычного бабьего счастья.