Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Дмитрий Емец

Не только Ягун был поражен. Гробыня уронилабинокль на голову сидящему впереди Гуне Гломову. Соловей О. Разбойник вскочил,забыв про несгибающуюся ногу. Поклеп Поклепыч схватился за сердце и сполз подскамью. Русалка, высунувшись из бочки, поспешно обмахивала его хвостом.

Тренер египтян Амат поочередно хватался засвои амулеты и что-то бормотал. Его лысина даже вспотела от усердия. Он незамечал снисходительной усмешки Медузии, поставившей блок на всю его чернуюмагию.

Доцент Горгонова вела себя уравновешеннее всехболельщиков. Прикрыв козырьком глаза, чтобы не ослепляло солнце, она ни на мигне отрывала внимательного взгляда от смычка в руках у Тани.

Лишь незадолго до того, как Таня провалилась ввоздушную яму, Медузия ненадолго отвлеклась, чтобы строго зыркнуть набогатырей-вышибал Дубыню, Горыню и Усыню. Могучие братцы, возмущенныежульничеством, явно сговаривались накостылять судье Тиштре и Амату и присмирелитолько после взгляда Медузии.

Баб-Ягун подскакивал от нетерпения, то и делостукаясь лбом о защитный колпак, и кричал в свой крошечный рупор:

– Я не верю своим глазам! Какая смелость!Молодец, Таня! Вот что значит моя школа! Бабаи трусливо оглядываются. Онивынуждены разорвать дистанцию из опасения попасть под обстрел своего дракона, укоторого после одурительного мяча шарики закатились за ролики! Тефтелет всеближе! Опаснейший маневр! Таня подпускает его к себе, а потом резкооткидывается на спину и… почти падает вниз. Раскаленный язык пламени проноситсяв каком-то полуметре от ее лица. Сомнений нет – мы стали свидетелями«мгновенного перевертона»! На огромной скорости Таня выпрямляется, и вот ужедва мяча летят в не успевшую захлопнуться пасть Тефтелета! Двойная вспышка!..Тефтелет выплевывает проглоченных игроков, снижается и… вот он уже лежит напесочке, не в силах сдвинуться! Какой громкий храп! На месте судей я переименовалбы обездвиживающий мяч в мяч-храпун! Ха-ха!.. Наша взяла! ПОБЕДА!!! «Мгновенныйперевертон» и победа!!! Ур-ра!

– Ур-ра!

Многочисленные болельщики Тибидохса восхищенновзревели. Казалось, их радостный вопль разнесся далеко за пределы Буяна ираскатился по всему земному шару, где у приемников и зудильников замерли тысячимагов, не сумевших лично попасть на состязание.

Уже у самого песка, поспешно перевернувшись,Таня направила смычок вверх и заставила инструмент вновь взмыть в небо. Струнынадсадно загудели, но справились с перегрузкой. Тане захотелось расцеловатьсвой контрабас и не только его. Не обращая внимания на сконфуженных бабаев,бросавших на нее косые, но уже бессильные взгляды, она подлетела к Гоярыну иобхватила его за сверкающую шею.

– Мы победили! Понимаешь, Гоярын,победили! Какой же ты все-таки молодец! – восклицала Таня. По лицу у неетекли слезы.

Страшный дракон довольно сопел. Внутри у негочто-то урчало, а Таня так почему-то и не могла вспомнить, проглотил онкого-нибудь сегодня или нет. Но это было уже неважно.

Так вместе они и опустились на поле: Таня иГоярын.

К ней, прихрамывая, уже восхищенно ковылялСоловей О. Разбойник, а за ним густой толпой валили прорвавшиеся болельщики,которых не могла уже остановить никакая магическая преграда.

Едва дождавшись, пока джинны уведут Гоярына,Таню подхватили и стали в восторге подбрасывать вместе с инструментом.

– Эй, народ! Контрабас! Контрабас неразбейте! – встревоженно восклицала Таня, пытаясь не выпустить его из рук.

– Ах, какая ты чудесная! Ах, какая тынастойчивая! Ах, какая ты смелая! Можно я к тебе прикоснусь? – восторженнопищала Дуся Пупсикова, пробиваясь вперед сквозь толпу болельщиков, и вдруг: –Ой, не роняйте мне ее на голову! Ой, я боюсь! Ой, я не успела ее поймать!

Тане помогли подняться и отряхнуться от песка.

– Ну что, Пупсикова, прикоснулась ко мне?Довольна? – буркнула Таня, отбирая у кого-то контрабас и проверяя, нет лина нем трещин.

– Но я, правда, не успела! Ты так быстропадала, а у меня такие слабые руки! – оправдывалась Дуся. – Ты ведьне ушиблась, нет?

А на трибуне Сарданапал, улыбаясь, подошел кАмату. Тренер бабаев хмуро сунул ему Амулет Истины. Прозрачный камень былтеперь черным как смоль, что неудивительно: Амат был зол как собака. Лишь вруках у академика он вновь приобрел прежний вид.

– Ну что, Амат, чья взяла? – спросилСарданапал.

– Если бы не этот ваш гениальныйдевчонка, все сложилась бы по-другому! Она поломать нам всю игру! Почему еефамилий есть Гроттер? Она родственница Леопольда? – раздраженно спросилегиптятин.

– И очень близкая. Это его дочь, –пояснил академик.

Пораженный бабай всплеснул руками, нечаяннозаехав по носу одному из арбитров.

– Что? – воскликнул он. – Я обэтом ничего не ведать! Так это та Таня, которая победить Ту-Кого-Нет! Тогда японимать, почему она побить мои мальчики! Только недолго осталось ей играть вдраконбол! Смерть стоять у нее за плечами и говорить ха-ха!

Усы Сарданапала недобро встопорщились.

– Это что, угроза? – холодно спросилакадемик.

В его голосе появилось нечто такое, отчего Аматтревожно сузил глаза. Одновременно он на всякий случай отодвинулся от бородыСарданапала, явно имевшей намерение его придушить.

– О нет, академик! Это не угроза! –поспешно сказал тренер бабаев. – Мои мальчики и я не причиним ей вреда. Мыумеем достойно проигрывать. Но перед чемпионатом мы всегда гадать на баранийлопатка! Бараний лопатка сообщать, что кто-то победить нас в честный бой – одинпротив многих. Если бы я знал, что это произойти в первой же игре, я никогда быне спорил на ваш перстень! Еще лопатка сказать, что тот, кто побить моимальчики, должен потом бояться стекло! Очень бояться стекло! Если вы мне неверить, взгляните на мой… уже на ваш… Амулет Истины.

Сарданапал задумчиво взглянул на выигранныйамулет. Камень, похожий на янтарную слезу, и не думал багроветь. Египтянинговорил правду.

Баб-Ягун уронил голову на учебник понежитеведению, который тотчас принялся сочувственно обмахивать его страницами.

– Все! Я больше не могу! Пусть меня лучшезомбируют! – простонал он. – Мы герои матча с бабаями, гордостьТибидохса! Мы помогли Сарданапалу сохранить перстень и выиграли ему АмулетИстины! Ну скажи: разве можно задавать нам столько уроков?

– Чего ты ко мне пристал? Я тебе, что ли,задаю? Жалуйся Медузии! – огрызнулся Ванька Валялкин.