Вопреки - Валентина Кострова

— Приехали. Веди себя так же тихо и смирно, никто не обидит, - последнее наставление и мужик рядом со мной выходит из машины.

— Мам, а скоро папа за нами приедет? – тихо спрашивает котенок, как только мы остаемся в джипе одни.

— Не знаю, солнышко, но уверена, что приедет за нами, - улыбаюсь малышке, ласково приглаживая растрепанные волосы.

— Я хочу в туалет.

— Потерпи, котенок.

— Я итак долго терпела, пока рядом был этот страшный дядя.

— Потерпи чуток.

Оглядываюсь по сторонам. Мы приехали на какой-то склад. Со всех сторон металлические конструкции, людей в черном вокруг слишком много. Все мрачные, угрюмые и нервные. Не стоят одной толпой, а разбились по микро-группам. Без понятия сколько мы по времени с Кэти сидели в машине, я была рада, что нас не трогали, никуда не тащили. Дочь мужество терпела, но уже не так спокойно сидела на коленях.

— Мамм! – тянет жалобно. – Я сейчас описаюсь.

Тянуть было некуда. Открываю дверку, выхожу. Возле меня сразу оказывается незнакомый мужик, подозрительно сунувший руку под пиджак.

— Ребенок хочет в туалет, - сжимаю ладошку Кэти. Мужчина растеряно смотрит сначала на меня, потом опускает взгляд на малышку. – Где у вас тут туалет?

— Хм... – вытаскивает руку из-под полы пиджака, чешет бороду. – Идити вон в тот заброшенный сарай, - кивает в сторону серой бетонной постройки. Поджимаю губы, но молчу. Выбирать не приходится. Иду с дочкой в указанную сторону.

— Куда они пошли? – слышу за спиной другой голос, более резкий и агрессивный.

— Мелкая поссать видимо захотела, - равнодушно отвечает второй мужчина, что нас отпустил. – Не парься, никуда они не сбегут. Тут везде наши люди.

Заходим в заброшенное здание, Кэти жмется к моим ногам. Вокруг полная разруха. Тут видимо было какое-то техническое помещение: стоят баки, насосы, старые металлические стулья. Веду дочь в угол, чтобы никто на нас не смотрел с дверного проема и не сразу увидел, если зайдет. Пока малышка справляет свои дела, прислушиваюсь. За бетонной станет ощутимо возросло напряжение. Я его ощущаю каждой клеточкой. Слышу гул моторов от машин, который становится все громче и громче. Машин много, минимум пять, наверное.

— Мам!

Кэти дергает меня за юбку, я вздрагиваю, прикладываю палец к губам. Она молчит. Поправляю на ней одежду, осторожно подходим к двери. Прижав дочь к стене, выглядываю. Вся площадка уставлена черными машинами. На глянцевых боках солнце отбрасывало блики.  Я никогда не видела столько мужчин на одном квадратном метре. Даже на расстоянии от них исходит волна ярости, жажда пустить кому-то кровь. Тут ждут только чью-то команду, чтобы начать месиво не на жизнь, а на смерть.

Смотрю перед собой, не участвую в общей беседе. Хотя надо. Послушать надо, с умным видом кивнуть и сказать «понял». Я смотрю на серьезное лицо полковника ФСБ и ощущение неправильности крепнет с каждой секундой. Чувствую себя предателем. Оно так и есть. Я предаю своих же некогда знакомых, даже друзей. От этой мысли мне становится тошно, опускаю глаза и рассматриваю свои руки.

— Герман! – меня трогают за плечо, сглатываю и поднимаю голову.

Пристально смотрит Адам. Это его идея сдаться правоохранительным органам. Сначала я не согласился, но чем больше думал, тем четче понимал, другого выхода у меня нет. Плевать, как я сейчас себя чувствую, как буду договариваться со своей совестью и объясняться перед некоторыми людьми, когда на кону жизнь моих дорогих девочек.

— Все будет хорошо, - Тайсум пытается приободрить в скупой своей манере, вынужден ему улыбнуться. Он до конца не понимает цену моего сотрудничества, а я вот осознаю.

Полковник хмурится, встает и выходит из кабинета, когда кто-то ему звонит на мобильник. Откидываюсь на стуле, смотрю на часы. С момента похищения, которое мы предугадали с самого начала, прошло два часа. Два долгих, мучительно-нервных часа. И я до сих пор не знаю, какой план у службы безопасности.

— Только что нам сообщили, что на склад, где сейчас находится женщина и ребенок приехал Полкан, - полковник останавливает на мне тяжелый взгляд, пытается зрительно приказать сидеть на месте, но я уже встаю со стула. Он не успевает вовремя среагировать, как я хватаю листы со своими показаниями и рву на части. Демонстративно кидаю ему их в лицо. Даже посылать его по известному всем адресу не хочется. Тока сука зря свое время потратил на этих ублюдков в погонах.

— Герман! Герман, стой! – Адам меня догоняет, хватает за руку. – Ты что творишь? Ты думаешь, что делаешь?

— Я на всю эту хуйню подписывался при условии, что в этом участвует Ренат и его шестерки. Я писал показания на часть участников, которые были уровня Еты. Если туда приехал Полкан, то это уже выше уровень и ФСБ ничего не сделает. И знаешь, что – напираю на Адама, сверля его гневным взглядом.

Хочется сказать ему, что если только кто-то тронет Марьяну или Кэтрин пальцем, пока я доберусь до них, виноват в этом будет он. Но ничего не произношу. Секунду зрительно его прессую, молча отворачиваюсь, направляюсь на выход из здания.

— Костя, звони ребятам, пусть готовятся.

Косте подробно рассказывать, что я имею ввиду, не нужно. Он кивает, бежит к своей машине и почти сразу же срывается с места. Я подхожу к своему джипу и тоже резко трогаюсь.

У меня плана нет, как и мыслей, что связывает Полкана и Рената. Они слишком разные, но видимо моя персона для обоих представляет интерес. Решили меня по двум фронтам поиметь. Зловеще ухмыляюсь, сразу же почувствовав знакомое волнение в крови. Так скорей всего себя чувствует хищник, настраиваясь на охоту за своей дичью. Адреналин хреначит в крови в повышенной дозе, я сильнее нажимаю на педаль газа, нарушая скоростной режим. Плевать.

Сейчас главное вытащить Марьяну и Кэтрин из этой жопы, купить им билеты на первый рейс в Вайоминг и благословить их на счастливую жизнь без меня. Больно? Больно. От самой мысли перехватывает дыхание, не представляю, что со мной будет, когда я собственным руками их отправлю в Америку. Но выхода нет. Я не идеальный мужчина для Адаменко, не идеальный отец для Кэтрин. Нужно просто смириться со статусом одиночки.