Девушки из бумаги и огня - Наташа Нган

Хотя я не вижу его лица, но каким-то образом понимаю, что он широко улыбается.

Вскоре после прибытия Короля стража под барабанный бой доставляет на площадь несостоявшихся убийц. Каждого везут в отдельной повозке, затянутой черным шелком. В повозки впряжены огромные лошади. Они останавливаются перед эшафотом, из их ноздрей поднимаются облака пара. Гул толпы сменяется напряженной тишиной. На эшафот поднимаются палачи. Следом за ними из повозок выводят осужденных, дергая за цепи, опутавшие их шеи. Они спотыкаются, с трудом волоча ноги.

Толпа разражается возбужденными криками. Барабаны бьют все громче, воздух дрожит от грохота. Я не знаю, может, все эти люди просто притворяются, что они в восторге, чтобы польстить Королю, – в отличие от праздника койо, здесь присутствуют не только приближенные, но представители всех каст и сословий, но меня все равно мутит от их радостных воплей. Я крепко сжимаю руку Майны, и никто, к счастью, не обращает на нас внимания, все взгляды сосредоточены на эшафоте.

К лицам преступников намертво приклеены пустые маски телесного цвета, чтобы скрыть их настоящие лица. Палачи – трое демонов Лунной касты: огромный серый волк, еще более чудовищный демон-крокодил с чешуйчатой кожей и белая лиса – та самая тварь, что провожала меня в покои Короля той ужасной ночью. Его личная охрана. Тусклый свет отражается в металлических пластинах доспехов.

Они выводят приговоренных на эшафот. Один из преступников доставляет охране неудобства: остальные двое молча падают перед Королем-Демоном на колени, а тот, которого ведет волк, начинает биться в оковах и яростно кричать, извергая проклятья в сторону трона. Взгляд Короля-Демона бесстрастен. Даже издалека я ясно вижу красные следы на шее осужденного, проступившие под впившейся в плоть золотой цепью. Должно быть, ему ужасно больно, но это не мешает ему рваться вперед, хрипло выкрикивая слова, которых я не могу расслышать из-за шума толпы.

Охранник-волк резко дергает цепь и ногой бьет человека в спину, так что тот падает на колени. Волк втаскивает его на эшафот. Тут я впервые ясно вижу лицо волка – и мое сердце пропускает удар.

Потому что это волк Майны.

Так вот почему он тогда показался мне знакомым! Я видела его в Ночь Снятия Покровов. Это он стоял у трона Короля рядом с лисой и крокодилом.

Я хватаю Майну за руку.

– Это он, – шепчу я. – Твой волк. С которым вы встречались той ночью.

Она молчит.

– Прошу тебя, Майна. Довольно лжи!

Она все еще молчит. Проходит несколько напряженных минут и наконец она кивает.

– Его зовут Кензо Рю, – шепчет она, не отрывая взгляда от сцены. – Майор Рю. Телохранитель Короля. Он также инспектор королевской армии и военный советник.

– А кто остальные двое?

– Крокодил – генерал Ндезе. Белая лиса – Наджа.

– У нее нет никакого звания?

– Женщинам не позволено иметь официальные титулы при дворе, за исключением титулов по мужу. Наджа – единственная женщина в королевском совете. Пожалуй, она самая высокопоставленная женщина в королевстве, если не считать Королевы-Демоницы, – цедит Майна сквозь зубы.

Я изумленно поворачиваюсь к ней.

– Что?.. Существует еще и Королева-Демоница?

– Большинство о ней и не слышало, потому что ее жизнь и место жительства – великая тайна. Она живет в собственных покоях, закрытых для посетителей. Где-то здесь, во Дворце. Единственная цель ее жизни – производить на свет потомство Короля.

Я сглатываю.

– Ни одна из нас никогда не смогла бы стать Королевой, верно? Я имею в виду… мы ведь из Бумажной касты. Произвести на свет полноценного наследника Лунной касты для нас практически невозможно. Именно поэтому нас пичкают противозачаточным зельем – чтобы мы, не дай боги, не забеременели.

Майна смотрит перед собой стальным взглядом.

– И слава богам, это зелье отлично работает.

Толпа мгновенно умолкает, когда Король поднимается с трона. Он медленно оглядывает подданных, и я ловлю взгляд его льдисто-голубых глаз, вижу мерзкую усмешку, уродующую его красивое лицо. А потом он начинает говорить, и его голос, усиленный магией, грохочет над площадью.

– Мои верные подданные! Собратья-демоны и верные мне люди! Я считаю казнь отвратительным зрелищем, отвратительным событием. Я хотел бы предложить вам отвернуться и не смотреть, как клинки пронзят черные сердца этих преступников. Но правда в том, что мы не должны так поступать. Мы все должны это видеть и хорошенько запомнить. Пусть это станет напоминанием всем и каждому – напоминанием о том, сколько всего было создано и построено под благословенной властью Короля-Демона. В благословенном королевстве, которое я созидаю ради всех вас, всех и каждого. Только вместе мы, демоны и люди, жители восьми единых провинций, объединенными усилиями, плечом к плечу, можем обеспечить мир в нашем королевстве и сделать его сильным. Когда на нас обрушивается удар, подобный тому, что обрушился прошлой ночью, он представляет собой угрозу нашему единству. Прекрасному миру, который мы все вместе построили. И противопоставить этой угрозе мы можем опять-таки наше единство, в едином порыве уничтожив тех, кто осмелился нанести нам рану. – Он вздымает сжатую в кулак руку к небу. – И сегодня вечером мы продемонстрируем врагу, что мы – сила, которую никому не сломить!

Толпа восторженно ревет. Мы с Майной молчим, но я краем глаза замечаю сияющее лицо Аоки, которая стоит на переднем краю платформы и тоже вскидывает в воздух кулачки. Для меня это зрелище подобно удару под дых.

Король делает шаг к осужденным.

– Вы проиграли, – коротко говорит он.

Но раньше, чем он успевает отвернуться, тот человек, которого удерживает охранник-волк, плюет ему в лицо.

Толпа издает животный рев, но Король остается бесстрастным. Его лицо не выдает ни малейшей эмоции. Он просто вытирает плевок со щеки и с непроницаемым видом возвращается на трон.

– Исполнители, приготовьте оружие.

Крокодил, волк и лиса вынимают из ножен катаны. Из толпы слышатся радостные выкрики. Клинки сверкают серебром в угасающем свете дня, их длинные рукояти украшены самоцветами. День переходит в сумерки. Солнце скрывается за стенами дворца, и эшафот освещает только пламя жаровен, бросая вокруг красные отсветы, напоминающие о вчерашнем пожаре. Ветер колеблет языки пламени, в воздухе стоит запах дыма.

Я плотнее запахиваю теплую накидку.

Палачи заносят катаны для удара…

Король поднимает руку.

– Бейте!

Я зажмуриваюсь, но на миг позже, чем следовало бы, и все равно успеваю увидеть, как сталь глубоко входит в спины осужденным, и этот образ отпечатывается на внутренней стороне моих век. Когда я открываю глаза, осужденные уже мертвы. Они, скорчившись, лежат бесформенными кучами, пронзенные клинками насквозь.