Клон Дьявола - Скотт Сиглер

Магнус подался вперед:

— Вы называете моего брата глупцом?

— Какая проницательность, — сказал Фишер. — Канадское правительство расследует убийство Эрики Хёль. Румкорф, Фили, Колдинг и Лю Цзянь Дэн официально признаны главными подозреваемыми. И все четверо объявлены в розыск по обвинению в тяжких убийствах нескольких лиц.

Данте посмотрел на Магнуса, затем вновь на Фишера.

— «Нескольких»? О чем это вы, черт побери?

Фишер сунул руку в свой кожаный рюкзачок, достал манильскую папку и выложил на стол перед Данте.

— Российские власти опознали труп Джейн Доу по ДНК, соответствующей ДНК пропавшей женщины. Эта пропавшая женщина была Галиной Порисковой, бывшей сотрудницей «Генады». И хотя ее останки претерпели сильное разложение, русские утверждают, что тело было подвергнуто сожжению интенсивным пламенем. Предположительно, паяльной лампой. Это утверждение основано на том факте, что в некоторых местах сожжены кости. Также у нее был отрезан правый мизинец. Галина Порискова намеревалась прикрыть «Генаду», Данте, но была замучена до смерти. Послушайте, вы и я оба знаем, кто сделал это, но Цзянь, Румкорф и Колдинг — официальные подозреваемые. Счета «Генады» заморожены в связи с тем, как ваш брат только что предположил, — что вы укрываете подозреваемых.

Магнус улыбнулся. Данте узнал редкое выражение на лице брата — уважение.

— Полковник Фишер, — сказал Данте. — Я уверяю вас, что…

— Бросьте, — сказал Фишер. — По состоянию на настоящий момент «Генада» закрыта.

Он вытащил другую папку из рюкзака и бросил ее на заключение об убийстве Галины.

— Здесь то, что нам известно о вашем С-5. Блестящая работа, признаю. Нам нужна ваша летающая лаборатория, все материалы вашего исследования и ваши сотрудники. И хотя у меня большое желание видеть вас и вашего психованного брата за решеткой, моя миссия — найти Румкорфа и остальных. Если мы найдем их, значит, «Генада» больше не укрывает беглецов. Ваши счета разморозят, — полковник выложил на стол визитку. — Захотите со мной связаться, здесь мой номер. В противном случае — удачи вам во взаимоотношениях с Канадской королевской конной полицией.

Фишер развернулся и вышел из кабинета, чуть прихрамывая. Остальные последовали за ним.

Магнус сидел молча. Данте оттолкнул в сторону папку С-5 и раскрыл заключение об убийстве Галины. Там были фотографии. Боль в груди усилилась, стала резче.

— Магнус… как ты мог?

— Она была угрозой.

Угрозой. А еще она была человеком. Плоть обожжена до кости. В какое животное превратился брат?

— Да ничего мне не сделают, — сказал Магнус. — Данте, я здесь, чтобы защищать тебя.

— Такая защита нам не нужна. Надо озадачить наших адвокатов, чтобы занялись этим немедля.

— Да брось, Данте, — махнул рукой Магнус. — Адвокатов? Что, по-твоему, они в состоянии сделать против бюрократов стран свободного мира?

— Но надо же делать хоть что-нибудь.

— Надо ли? А не проще будет, если Фишер просто… исчезнет?

Данте посмотрел в холодные глаза брата. Ничего более радикального Магнус придумать не мог. Это даже вменяемым трудно назвать.

Затем Данте вновь опустил глаза на фотографии и подумал: а был ли когда-нибудь Магнус нормальным?

— Ты не сделаешь ничего, — сказал Данте. — Слышишь меня? Ничего! Я займусь этим. Все, что нам надо, — живое животное. Как только мы его получим, мы все обнародуем. И нас оставят в покое. У них не поднимется рука на компанию, способную спасти миллионы жизней. И кстати, Магнус, ты нужен мне на Черном Маниту. Ты должен убедиться, что там порядок.

Магнус несколько секунд молча смотрел на брата.

— Хочешь убрать меня с дороги?

— Нет, дело в другом, — ответил Данте, но оба поняли, что дело именно в этом. — Проект — наша единственная надежда. Если с этим циклом эмбрионов не получится, на второй денег нам взять неоткуда. Я велел Колдингу не сметь убивать ни единого эмбриона, ни по какой причине — а ты проконтролируешь, чтобы он выполнил мой приказ. Ты также должен убедиться, что остров «на замке». Если кто-то сбежит и попадется Фишеру, он найдет Черный Маниту, и тогда всему конец. Ты можешь это сделать, Магнус? Ты можешь это сделать для меня?

Магнус моргнул, и взгляд его чуть смягчился.

— Черт, ну, ты мастер, братец. Разумом-то я ухватываю все, что ты делаешь, но когда ты так складно излагаешь — сердце велит повиноваться.

— Едешь?

— Да, — кивнул он. — Прямо сейчас позвоню Бобби, и вылетаем. На Черном Маниту буду завтра утром. Будь добр, позвони Колдингу и дай ему знать, чтоб несколько дней подежурил за Энди.

Магнус повернулся и вышел.

Данте сделал несколько неторопливых и глубоких вдохов и выдохов, пока боль в груди не стала стихать. Колдинг не обрадуется прилету Магнуса на Черный Маниту, но это было не самым плохим.

22 ноября. Жаркий вечер

Имплантация + 13 дней

Тихо спускаясь по ступеням к подвалу, Сара оглянулась. Никого. Она подошла к двери поста охраны, набрала суперсекретный код и скользнула внутрь. Колдинг сидел за мониторами, ноги забросив на стол, толстая пачка бумаг в руке. Лицо его осветилось, как только он увидел Сару. Какая улыбка! Пропал парень.

— Привет, — сказал он. — Кто-нибудь видел, как ты вошла?

Она покачала головой.

— От хвоста я, кажется, оторвалась, мистер Бонд.

— Да ладно тебе. Не хочу, чтобы Магнус пронюхал о нас. Формально я ведь твой начальник.

— Значит, можешь распоряжаться мной в любое время, — Сара подошла к столу, прижалась к нему и погладила по голове. — Я спустилась сюда получить немного тайной любви. А ты чем тут занимаешься? Разве это не входит в обязанности Энди или Гюнтера?

Колдинг покачал головой.

— Только до того момента, как Бобби вчера десантировал Магнуса. А Магнус, похоже, предпочитает компанию Энди, так что эти двое или гоняют на снегоходах, или накачиваются в гостиной.

— Внезапное изменение в иерархии? Энди, наверное, рад до чертиков.

— Ну да. Бродит вокруг, как кот, замучивший канарейку. Но и в этом есть свой плюс. Я не могу присматривать за Цзянь так плотно, как хотел бы, зато наблюдаю за ней по лабораторным камерам. Ну, и пытаюсь читать — урывками.

Стопка бумаг в руке напоминала рукопись. Заголовок вверху — «Жаркий вечер. Гюнтер Джонс».

— Ух ты! Это ж тот дурацкий вампирский роман Гюнтера?

Он кивнул.

— Тот самый; только, знаешь, оказалось, не такой уж дурацкий. Не шедевр, конечно, но честно скажу, не оторваться. А первый я уже прочел — «Жаркие сумерки».