Два дня в апреле - Роушин Мини

— Всё правильно! — говорит она вслух и закрывает за собой дверь в спальню. Потом спускается вниз, кладёт свои ключи от дома на журнальный столик в холле, выходит на крыльцо и защёлкивает на автоматический замок парадную дверь. Конечно, ей ещё предстоят встречи с Алексом. Ведь нужно будет утрясать кое-какие формальности, связанные с разводом. Но в любом случае ключи ей не понадобятся. Она больше никогда не переступит порог этого дома.

Она направляется к своей машине.

— Изабель! — окликает её соседка по имени Пат. Она стоит у ворот с маленькой собачонкой на поводке.

— Хорошо, что я тебя увидела! — говорит она. — Во вторник утром я устраиваю у себя небольшое мероприятие с чашечкой кофе. Сбор средств в фонд помощи людям, страдающим болезнью Альцгеймера. Надеюсь, ты тоже придёшь?

— К сожалению, не смогу. Меня здесь просто не будет.

Собачонка решительно поднимает ножку, помечая столб от калитки.

— Ах, какая жалость! Отправляешься в какое-нибудь приятное путешествие?

Изабель открывает сумочку и достаёт оттуда бумажку в десять евро.

— Еще не уверена в этом до конца.

— О, что-то неожиданное?

— Вроде того! Вот, возьми! — Изабель протягивает деньги соседке. — Это мой скромный вклад в ваше общее дело.

— Но разве ты не…

— Прости, Пат! Но я тороплюсь! — Изабель поворачивается к машине.

— Большое спасибо, Изабель! До встречи!

Изабель садится в машину, разворачивается и выезжает на проезжую часть улицы.

Комнатка втрое меньше, чем спальня, которая ещё пару часов тому назад принадлежала ей. Стены выкрашены в белый цвет, за исключением одной — той, что напротив кровати. Эта стена оклеена обоями кремового цвета в коричневато-серую полоску с нарочито неровными краями — это, судя по задумке дизайнеров, должно свидетельствовать о том, что обои раскрашены вручную или с помощью валика, которым небрежно прошлись по бумаге вначале в одну сторону, а потом в другую. Небольшой телевизор закреплён на специальном кронштейне слишком высоко, почти под самым потолком. Вряд ли его будет удобно смотреть и лёжа, и сидя.

На тыльной стороне двери висит ламинированная табличка: «Путь эвакуации в случае пожара», — сообщает надпись на ней. Чуть ниже — схема гостиничных коридоров, на которой жирной красной линией отмечен маршрут отступления. Нижний край таблички загнулся. Изабель пытается расправить его, но безуспешно. Впрочем, что ей за дело до этого плана эвакуации? У неё имеется собственный маршрут отступления.

На туалетном столике стоит круглый белый поднос с парой чашек и блюдечек. Рядом пакетики с чаем, кофе и сахаром, а также небольшие пластиковые тюбики с молоком и два бисквита в целлофановой упаковке. В верхнем ящике столика лежит фен, в нижнем — утюг. Гладильная доска спрятана в стенном шкафу, а в углу комнаты примостился пресс для утюжки брюк.

Матрас слишком мягкий. Изабель не любит спать на мягкой постели. Подушки явно синтетические, а не перьевые. В комнатке рядом — душевая кабина, но ванны нет. На стене рядом с душевой стойкой висит дозатор с гелем для душа. Специфический запах, почему-то пахнет лекарствами. Стульчак в туалете плотно закрыт крышкой и сверху заклеен полоской бумаги, на которой написано: «К сведению постояльцев. Санузел прошёл дезинфекцию».

— Мне нужен номер на пару ночей, — сказала она мужчине на ресепшене, протягивая ему свою кредитку. Шестьдесят семь евро за одну ночь! Ничего себе расценки! Практически вся её недельная зарплата уйдёт на то, чтобы перекантоваться выходные в этой унылой комнатёнке.

Она вешает на плечики в шкафу несколько своих платьев, расставляет на нижней полке две или три пары туфель. Косметичку с туалетными принадлежностями кладёт на полку, прибитую прямо над раковиной для умывания. Достаёт зубную щётку и ставит её в стаканчик. Прислушивается… За дверями резкий дребезжащий звук. Кто-то тащит по коридору тележку или чемодан на колёсиках. Звук делается всё громче по мере приближения к её дверям, а потом так же постепенно начинает затихать.

Она подходит к окну и выглядывает на улицу. Высоко! Под ней еще целых четыре этажа. По проезжей части быстро проносятся машины, выхватывая фарами из темноты блестящий после дождя асфальт. Где-то вдали слышится резкий вопль сирены. Пожарная машина? Или карета «Скорой помощи»? Сверху ей хорошо видно, как из парадной двери отеля на крыльцо выходит группа людей, человек шесть или семь. От них сразу же отделяется пара, машут остальным на прощание и уходят. Остальная часть компании направляется в противоположную сторону.

Внезапно Изабель осеняет. Ведь никто даже не знает, где она и что с нею. Никто! Ни один человек на всём белом свете. Разве что тот администратор на ресепшене, который её обслуживал. Она вспоминает, куда засунула свой паспорт. Кажется, в боковой карман одного из чемоданов. Теперь она вольная птица. Может лететь, куда угодно. Или просто взять и исчезнуть! А что? Переберётся куда-нибудь, где потеплее, желательно, рядом с морем, и заживёт себе тихой мирной жизнью.

Филлис, конечно, разозлится: она в понедельник не появится на работе. Возможно, и Дафния удивится, когда в положенное время она не придёт на свидание. Алекс… ну, тот найдёт способ развестись с ней и в её отсутствие. Соседи слегка взбудоражатся, когда узнают, что она бросила мужа. Наверняка эта новость станет сенсацией номер один на мероприятии, устраиваемом Пат. Да и самой ей будет что рассказать за чашечкой кофе. Как-никак, а она была последней, кто видел беглянку и разговаривал с нею.

А в целом не так уж много в этом мире людей, которых бы озаботил факт её исчезновения. Даже если бы она исчезла навсегда.

Изабель поворачивается к окну спиной. Хватит себя жалеть! Сейчас она заварит себе чашечку кофе, потом немного почитает свою книгу, и спать! Но вдруг она понимает, что больше не может ни минуты находиться в этой унылой затрапезной комнатёнке. Хватает с кровати сумочку и начинает рыться в ней в поисках губной помады. Сейчас она спустится вниз и закажет себе чашечку настоящего кофе в баре. Надо же снова привыкать к собственному одиночеству.

Раздвигаются створки кабины лифта. Там уже стоят трое. Две взрослые женщины, судя по всему, мать и дочь, и высокий усатый мужчина в плаще и круглой шляпе с низким котелком. Изабель рассеянно кивает всем троим и заходит в кабинку. Створки смыкаются, и лифт трогается вниз. В полном молчании доезжают до первого этажа.

От кого-то из женщин пахнет «Шанелью № 5». У той женщины, что постарше, затруднено дыхание: дышит тяжело, с лёгкой хрипотцой. Мужчина громко откашливается. Изабель нутром чует, что он уставился на её затылок. Лифт делает остановку на втором этаже, но желающих ехать вниз нет. Некоторое время они стоят, ждут, когда сработает автоматика. Потом мужчина не выдерживает, протягивает руку прямо за спиной Изабель и со словами «Прошу прощения!» нажимает несколько раз на кнопку «Вниз». Створки снова закрываются, и лифт возобновляет своё движение.