Застенец 2 - Дмитрий Билик

Кьярд лишь довольно тряхнул гривой и прижался к моему плечу. Ему явно нравилось приключение, которое я придумал. Еще бы — хоть какое-то разнообразие.

Что до меня, то попросту вариантов никаких не оставалось. Нужно было удивлять. Скоро обычные схватки всем наскучат, и мои планы по финансовому обогащению пойдут прахом. Чего очень бы не хотелось. А у меня еще ни личного извозчика, ни швейцара, Илька не в счет. Поэтому пришлось вставить в состязание веский козырь.

К заводу мы ехали странной процессией. Сначала я на Ваське — лошади категорически отказывались следовать перед кьярдом. Следом, на почтительном расстоянии, экипаж с тетей, а уже замыкал шествие Конвой.

На месте царило оживление. Горчаков, с видом уставшего от всего этого дерьма прораба, покрикивал на моих футболистов, которые заканчивали последние приготовления. Протопопов, подобно кентервильскому привидению, тащил длинные цепи. И лишь Дмитриева, в смелом для нынешней моды строгом костюме, а вовсе не платье, прохлаждалась. Ее выход, как главного конферансье, должен был состояться намного позже.

— Все, знакомьтесь, это Мария Семеновна, моя тетя. Мария Семеновна, это все.

— Николай, всякому фривольству есть же предел, — возмутилась Дмитриева. — Мария Семеновна, позвольте выразить вам свою признательность в воспитании этого неординарного юноши. Меня зовут Дмитриева Елизавета Павловна, сокурсница Николая.

— Мария Семеновна, рад нашей встрече, — подхватил Горчаков, целуя руку тете. — Позвольте отрекомендоваться, лицеист Горчаков Илья Сергеевич.

— Здрасьте, — протянул Протопопов, гремя цепями, — я Макар.

— Ладно, давайте оставим все эти церемонии для другого раза, — пришлось мне вмешаться. — Лиза, проводи Марию Семеновну на крышу центрального здания. Пусть выберет лучшее место для обзора, пока никого нет. И дождись Варвару Кузьминичну, она должна уже приехать. Илья, заканчивай здесь, надо пацанов по периметру расставить, скоро зрители попрут. Макар, а ты давай, показывай, что там придумал.

Протопопов подождал, пока все разойдутся, после чего протянул:

— Во-о-от.

И поднял перед собой кривую, сделанную явно собственными руками цепь, на одном из концов которой находился огромный открытый ошейник из металла с пазами для болтов.

— А она выдержит? Кьярд обещал вести себя смирно, но если вдруг войдет в раж…

— А ты присмотрись, — ухмыльнулся Протопопов.

И действительно, после внимательного изучения железок, я обнаружил тонкую вязь форм. Ничего себе, Макар заморочился, выковав форму на каждом звене. Силы в них было вложено не так много, я несколько раз просканировал, но сделано оказалось отменно. Если брать каждый элемент звена в отдельности, то выходило слабенькое заклинание защиты. Но в целом, если собрать все вместе, получалось очень даже впечатляющие сдерживающее заклятие.

— Попробуй, — предложил Протопопов, — фигани Кистенем.

— Может, не надо? — засомневался я.

— Давай, давай.

Хозяин-барин. Я отбросил цепь подальше, соткал форму Кистеня, вложил в нее немного силы и ударил. Звенья жалобно звякнули, цепь изогнулась наподобие змеи, но и только. Да ладно!

Следующее заклинание вышло сильнее. Теперь я не стеснялся и даже не опасался. Самого взял какой-то спортивный интерес. Неужели Протопопов создал действительно такую мощную штуку? Я как-то привык к нему относиться, как к чуваку, у которого главный талант — это хорошо покушать.

Но нет, цепь выдержала еще несколько ударов Кистенем. Более того, Макар даже не заметил, чем я решил вломить после. В структурах форм Протопопов был откровенно слаб. Лишь увидев яркое зарево в образовавшемся из ниоткуда стволе, он вскрикнул. Однако было уже поздно.

Ружье — одно из самых разрушительных заклинаний пятого ранга, да еще улучшенное моим азартом, только высекло искры на цепи. Я восхищенно посмотрел на Макара, пока тот испуганно осматривал свое творение.

— Приемлемо, — хмыкнул я. — Да что там, очень круто.

— Времени было мало, — ответил Протопопов, явно довольный собой, — поэтому вышло немного коряво.

— Да ладно, не кокетничай. Если что-то работает, не надо пытаться это улучшить, — выдал я древнюю мудрую мысль. — Все, пойдем прятать кьярда.

Конечно, мой боевой иномирный конь был не иголкой, а завод не сеном, но все же укрыть его от любопытных глаз не составило особого труда. Все-таки у меня пустовал главный корпус, вход в который был закрыт для обычных посетителей. В роли охраны выступали мои простолюдины. Они чувствовали себя тут как главными помощниками Санты, потому не особо стеснялись в выражениях.

Вася вел себя спокойно, как и подобает гордому и красивому созданию, решившему, как говорили у нас на районе, «вписаться в блудняк» исключительно из-за глубокого уважения к шестнадцатилетнему пацану. И это хорошо.

Зрители прибывали огромными толпами, намного загодя. Все старались занять лучшие места, чтобы не пропустить самое интересное. Прошлую неделю я отсутствовал вполне по уважительным причинам, потому и не представлял масштабы местного действа. Сказать, что мои соревнования стали популярными — ничего не сказать.

Сквозь небольшое замызганное окно я наблюдал не только лицеистов и их родителей, но также вполне уважаемых состоятельных господ, множество военных, чиновников и прочих. Простолюдинов оказалось не особенно много. Несмотря на мои «квоты», которые преимущественно распространялись футболистами по собственному желанию, деньги все же порешали результат.

Вообще, мне казалось, что это не совсем правильно. Человек, облаченный властью, которую никто не контролирует, рано или поздно начинает творить херню. Доказано учебником «Всеобщей мировой истории» за шестой класс. Значит, надо сделать нечто вроде лотереи среди простолюдинов, результаты которой буду контролировать я сам. Правда, там существует множество нюансов, а в них, как известно, и кроется дьявол. Ну да ладно, разберемся со временем.

Наконец крыши завода забились зрителями под завязку, опоздавшие разместились на небольших мостках возле самого лабиринта, после чего раздался громкий, уверенный голос Дмитриевой. Вот что правильная позиция на футбольном поле делает. Кстати, ни разу в жизни не видел молчащего вратаря. Наверное, в киперы набирают самых говорливых.

Если говорить без шуток, то сейчас Елизавета Павловна была нашим лицом. Брендом, если можно так выразиться. Меня брала даже какая-то белая зависть. При упоминании обо мне все кивали головами и говорили равнодушным тоном: «да, застенец». Застенец то, застенец се. Привыкли, сволочи. Но вот стоило кому-то произнести фамилию «Дмитриева», как у всех загорались глаза.

У пацанов — ясное дело почему — Елизавета Павловна красива даже по скромным меркам обоих миров. Прекрасному полу Дмитриева стала примером для подражания. Первая девушка-вратарь, капитан команды, которая затащила серию пенальти, ведущая (или конферансье) самого модного соревнования среди молодежи. Короче, студентка, комсомолка, спортсменка. И просто красавица.