Стальной век. Социальная история советского общества - Вадим Дамье

Сталин И.В. Сочинения. T.12. С. 269–270.

Тем не менее, рывок в индустриализации был налицо. По официальным данным, за годы первой пятилетки удалось построить и ввести в действие 1500 новых промышленных предприятий, увеличив промышленное производство в несколько раз, создав мощную военную индустрию и доведя удельный вес промышленности в народном хозяйстве до более чем 70 % (по сравнению с 48 % в 1928 г.)267. Начались необратимые сдвиги в социальной структуре. Если в 1928 г. в «цензовой» (крупной и средней) фабрично-заводской промышленности насчитывалось 2,8 млн. рабочих, то в 1932 г. в крупной индустрии было занято более 5 млн. рабочих, а общее число промышленных рабочих превысило 6,5 млн. Еще 3 млн. рабочих (в 6 раз больше, чем в 1927 г.) трудились строителями на сооружении различных объектов268. Но достигнуто это было ценой тяжелейших лишений и самой жестокой эксплуатации трудящихся.

Политика государства была направлена на то, чтобы максимально сократить свободу передвижения рабочей силы. Идеалом считалось фактическое прикрепление работника к месту его работы. С конца 1920-х — начала 1930-х гг. была развернута кампания критики «дезертиров с трудового фронта» и «летунов» (людей, часто меняющих места работы в поисках лучшего заработка); их исключали из партии, комсомола, профсоюзов, старались не принимать на новое место. На предприятиях шел якобы «стихийный» сбор подписей в поддержку таких мер. Профсоюзы требовали от работников по первому призыву «партии и правительства» отправиться в наиболее «уязвимые» участки «трудового фронта». «Преданность» специалистов своему предприятию поощрялась с помощью продвижения по службе, предоставления квартирных и отпускных льгот, преимуществ при распределении рационированных продуктов. Расторжение трудящимися трудового соглашения стало рассматриваться как односторонний акт, нарушение трудовой дисциплины; ушедшим отказывали в предоставлении пособия по безработице. В 1931 г. была официально введена «трудовая книжка», в которой фиксировались места работы269. Первоначально эта система распространялась только на промышленных и транспортных рабочих, но с

1938 г. стала всеобщей. За слишком частую смену работы рабочий подвергался наказаниям. Писатель В.Серж описывал эту полицейскую практику: «Паспорт визируется по месту работы. При каждой перемене места работы причина перехода вносится в паспорт. Я знаю факты, когда рабочим, уволенным за неявку в выходной день для участия в «добровольной» (и, естественно, не оплачиваемой) работе, в паспортах делалась отметка: «Уволен

332

за срыв производственного плана»».

По существу, более не соблюдались ограничения сверхурочной работы, предусмотренные Кодексом законов о труде 1922 г. Фактическое рабочее время часто превышало официально установленный 8-часовой рабочий день. Директора предприятий могли по своему усмотрению вводить 10-часовой рабочий день при сохранении прежнего уровня зарплаты. В рамках «научной организации труда» принимались меры, целью которых было выжать из работника как можно больше. С 1927 г. устанавливался

7- часовой рабочий день с трехсменной работой и интенсификацией ночного труда332 270 271. В 1929 г. в качестве мощного средства, ведущего к «громадному росту производительности труда»272, была введена так называемая «непрерывка» — вначале в нефтяной промышленности и металлургии, затем — также в сфере управления и торговли. Рабочая неделя длилась теперь 4 дня, за которыми следовал выходной, рабочий день продлевался до 8 часов. В итоге нормальная семейная жизнь работников разрушалась, выходные не совпадали, досуг был дезорганизован. В 1937 г. власти вынуждены были начать вводить новую систему 6-дневной недели, а в 1940 г. вернулись к традиционной 7-дневной неделе с одним выходным днем при

8- часовом рабочем дне, что означало фактическое продление рабочего времени на 33 часов в месяц273.

Официальная наука приводила аргументы в пользу продления рабочего времени и увеличения интенсивности труда. Основатель Государственного института охраны труда и ведущий советский специалист в области трудовой гигиены С.И.Каплун заявил, что его учреждение пересмотрело принципы «теории утомляемости», которая, по его словам, «переоценивала» субъективное чувство усталости работника. Он назвал эту теорией орудием классового врага, его последней линией обороны. Утомляемость следовало преодолевать напряжением физических сил и воли274.

С целью увеличить эксплуатацию труда работников и контроль над ним власти осуществили переход с почасовой оплаты труда на сдельную.

Число получавших сдельную оплату возросло с 1930 по 1932 гг. с 29 % до 68 %337.

Об условиях жизни и труда людей на стройках первой пятилетки ярко рассказал писатель И.Эренбург в повести «День второй» (1932–1933 гг.). Речь шла о строительстве металлургического комбината в Кузнецке:

«У людей были воля и отчаяние — они выдержали. Звери отступили. Лошади тяжело дышали, забираясь в прожорливую глину; они потели злым потом и падали… Кобель тщетно нюхал землю. По ночам кобель выл от голода и от тоски… Кобель вскоре сдох. Крысы попытались пристроиться, но и крысы не выдержали суровой жизни. Только насекомые не изменили человеку. Они шли с ним под землю, где тускло светились пласты угля. Они шли с ним и в тайгу. Густыми ордами двигались вши, бодро неслись блохи, ползли деловитые клопы. Таракан, догадавшись, что не найти ему здесь иного прокорма, начал кусать человека Но люди не звери: они умели жить молча. Днем они рыли землю или клали кирпичи. Ночью они спали