Камея из Ватикана - Татьяна Устинова

– Ужасно, – согласилась Тонечка. – Поэтому я и хочу узнать, что произошло на самом деле!.. То есть хотела.

– А сейчас уже не хочешь?

Тонечка вздохнула:

– После того как Федор сказал, что сам найдет злодея и убьет, – не знаю. Потому что мне показалось тогда, что он говорит абсолютно серьезно. Кстати, куда он делся?

– Я не знаю.

– Как?! Ты же его караулила, как орлица!

– Какая ты фантазерка, Тоня, – сказала Саша фальшиво. Она ведь на самом деле его караулила! – Даже странно для провинциальных поминок. Никто не напился, не подрался, песен не орал.

– Мы их смущаем своим московским видом, – сказала Тонечка. – С нами пить неинтересно. Они нас презирают, и наши поминки тоже. Что это за поминки – одна бутыль водки и две вина!

– Ты думаешь?

– Родион! – позвала Тонечка и прислушалась. – Родион!

И на этот раз никто не отозвался.

– Рисует, – констатировала она. – Царствие небесное он проспит со своим рисованием! А твои дети чем занимаются?

– У меня близнецы, мальчик и девочка. Они… учатся.

– Где?

Саша махнула рукой в сторону ручья.

– В Лондоне.

– Ничего себе! – восхитилась лживая Тонечка. – Ты молодец!

Она решительно не понимала необходимости отправлять детей учиться за границу, ну вот не понимала, и все тут! Она была убеждена, что учиться следует там, где предстоит жить и работать, а никакой заграничной работы она не представляла и в ее возможность не верила. Нет, наверняка где-то есть очень богатые и свободные люди, которым не нужно зарабатывать и устраивать детей, которые могут весело и с интересом тратить заработанное родителями – получить три искусствоведческих образования и одно кулинарное, к примеру, заканчивать школу бизнеса в Париже и кинематографические курсы в Лос-Анджелесе. А после этого путешествовать по миру, становиться фуд-блогерами и отдыхать на Мальдивах после поездки в Барселону!

К жизни все это не имеет никакого отношения – по крайней мере, Тонечке так казалось.

К жизни имеют отношение фундаментальное образование, умение ладить с людьми и приспосабливаться к обстоятельствам.

Усидчивость и трудолюбие, черт возьми, тоже имеют!..

Вполне возможно, существуют люди, у которых нет необходимости работать. Тратить деньги они могут в любой точке планеты, их везде будут подобострастно и ласково принимать – ну, не их самих, разумеется, а их деньги. А те, у кого необходимость работать есть, устроятся гораздо лучше там, где они нужны, – то есть где родились и получили образование.

– Я эгоистка, – призналась Тонечка вслед своим мыслям. – Я бы никогда не смогла отправить Настю учиться театральному искусству… в Нью-Йорк! Мне даже представить трудно, она там, а я здесь…

– Мне тоже поначалу было трудно, – сказала Саша. – А потом привыкла. Хотя, знаешь, все равно не до конца.

– Забери их в Москву.

Саша засмеялась.

– Какая ты фантазерка, Тонечка! Они взрослые ребята, им по двадцать два года. Уже скоро они меня должны будут забирать! Пенсия не за горами.

– Какая пенсия? У тебя любовный роман не за горами!

– Я не знаю.

– И не узнаешь, пока не попробуешь.

– Мы с ним из разных миров. Из параллельных! Он ездит в пустыню и возится там с черепами. Или с туристами! Представляешь? Я так поняла, он зарабатывает тем, что возит богатых в странные места вроде этой самой Чичен-Ицы!

– Чичен-Ица как раз очень популярное место. Я думаю, у него гораздо более сложные маршруты. Совсем… – Тонечка поискала слово, – не попсовые.

– Ну, в пустыню я за ним не поеду, – сказала Саша.

– Да тебе и не нужно, зачем?.. Я думаю, тебе с ним будет все время интересно, а это такая редкость. Такой подарок судьбы!

– Федор – подарок судьбы? – не поняла Саша.

– Когда интересно – подарок, – возразила Тонечка. – Вот взять, к примеру, меня! Я вышла замуж всего два года назад.

– Как?!

– Очень просто. И когда он стал за мной ухаживать, я тоже думала, что он мне не пара, точнее, я ему! Он на самом деле превосходный режиссер и отличный продюсер, а я никто. И вокруг него всегда куча красоток! С некоторыми он спал, других снимал в кино, третьих и так и эдак…

Саша засмеялась. Тонечка посмотрела на нее.

– А потом оказалось, что мы жить друг без друга не можем. Не только я, но и он тоже! И что самая главная наша удача, что мы нашлись, понимаешь? И нам интересно и весело вместе. – Она вздохнула и призналась: – Не легко, понимаешь? А именно – интересно и весело. Хотя он страшный тиран и деспот и заставляет меня писать по три сценария в год!

– Это много?

– Это чертовски много! Я раньше писала один, и то из сил выбивалась.

– Напиши повесть.

– Ну вот! – воскликнула Тонечка жалобно. – И ты туда же!..

– Тоня! – закричал Родион откуда-то из дома. – Там какая-то машина приехала и стоит!

– Где? – проорала Тонечка в ответ.

– У нашего забора, мне в окно видно!..

Тонечка подскочила:

– А вдруг муж мой приехал?! Он обещал!

И помчалась с крыльца в обход дома. Федор Петрович показался в дальнем конце участка, Тонечка на ходу помахала ему рукой.

Ничего подобного, никакого мужа!.. Возле ее забора и вправду стояла машина, но совсем незнакомая.

Тонечка моментально расстроилась. Не было никакого смысла мчаться.

Она постояла на дорожке и повернулась, чтобы уйти – мало ли на улице машин! – но тут ее окликнули.

– Милая! – раздался женский голос, странно знакомый. – Милая, мы ищем дом номер один по Заречной улице. Вы не подскажете?

Тонечка открыла калитку и выглянула.

Ну, конечно! Как это она сразу не признала?..

Пассажирское стекло было опущено, на панели двери лежал полный локоток, и сквозь солнцезащитные очки на Тонечку смотрела великая актриса тверского драмтеатра Наталья Сергеевна Батюшкова, мамаша Федора Петровича.

– Добрый день, – сказала вежливая Тонечка.

– Добрый, милая. Это ведь улица Заречная?

– Она самая. Вон дом номер один. Но там сейчас… никого нет. Похороны Лидии Ивановны были сегодня утром.

– Прекрасно, – одобрила Наталья Сергеевна. – А где мне взять ключ от ее обиталища?

– Вам, наверное, лучше пройти к нам, Наталья Сергеевна, – предложила Тонечка, внутренне содрогнувшись. – Ключ, должно быть, у Федора, я ему отдала…

– Откуда вы меня знаете? – Наталья Сергеевна выбралась наружу, сияя улыбкой. – Должно быть, были в театре, милая?