Код Атлантиды - Стэл Павлоу

Она шла вдоль стен туннеля, демонстрируя Скотту надписи на песчанике и углероде-60, стараясь двигаться как можно медленнее, но Скотт все равно то и дело просил ее сбавить темп.

– Просто не верится, – сказал Скотт на выдохе. – Такое впечатление, будто мы нашли Розеттский камень!

– Что тут написано?

Скотт торопливо переносил иероглифы в блокнот.

– Пока не имею ни малейшего понятия, – признался он. – С арамейским я работаю последние два года. Отдельные фразы хочу перепроверить. В любом случае, это древнеегипетский. Нет, нет, нет, нет, остановись. Да-да, тут. Просто постой. Вот так, очень хорошо. Я должен переписать все это…

Неожиданно распахнулась дверь в соседнюю спальню, и в комнату Скотта, кипя от возмущения, вылетела Новэмбер Драйден в длинной ночной рубашке. В руках она держала такой же видеотелефон, как у Скотта.

– Я разбудил тебя? – пробормотал он виновато.

– Не вы, а этот, – проворчала Новэмбер, демонстративно ставя вторую приставку рядом с первой. – Он меня разбудил.

Она нажала на кнопку, и на экране появилось лицо Джона Хаккетта. Увидев Скотта, тот просиял.

– Ричард! Ричард! Все никак не могу до тебя дозвониться…

– Я занят.

– Понимаю. Разумеется. Мы все сегодня очень заняты…

– Алло? – позвала Сара из второго аппарата. Она сдвинулась с прежнего места. – О черт!

– Я хотел переписать ту строчку…

– Перепишешь потом, – нетерпеливо ответила Сара. – Мы все здесь снимем, и я перешлю тебе запись. Ты, случайно, не с амазонской командой разговариваешь по второму телефону? – полюбопытствовала она как будто между прочим.

Скотт на миг замер, совершенно растерявшись. Хаккетт на экране мгновенно принялся о чем-то совещаться с толпившимися вокруг людьми.

– Сара, прости, – проговорил Скотт. – Ты сказала, «с амазонской командой»? Кто-то работает и в бассейне Амазонки?

Сара несколько натянуто улыбнулась, но ничего не ответила.

– Послушай, я, честное слово, ничего об этом не знаю. – Скотт развел руками.

Сара услышала, как чей-то голос в комнате Скотта потребовал рассказать поподробнее о работах, проводимых в Африке. Скотт не вздрогнул, его лицо не исказилось в многозначительной гримасе, которые были так характерны для людей типа Торна.

Не вполне уверенная, что поступает правильно, Сара решилась рискнуть.

– Нам надо срочно поговорить, – пробормотала она.

Хаккетт сосредоточенно смотрел в камеру. Скотт взглянул на Новэмбер. В подобные минуты она никогда не терялась.

– Ты не знаешь, как бы нам объединиться, чтобы побеседовать всем вместе?

Новэмбер закатила глаза, будто ей задали глупейший в мире вопрос.

– Естественно, знаю, – ответила она, тут же начиная колдовать над аппаратами.

Сара резко остановилась, замерев от испуга, когда изображение на ее сетчатке вдруг изменилось.

– Эй, что происходит? – требовательно выкрикнула она. – Я думала, вы хоть как-нибудь меня предупредите.

Теперь перед ее глазами плавали два изображения: Ричарда Скотта, по-прежнему сидящего в гостиничной комнате, и человека с более темными волосами.

– Итак, еще раз здравствуйте, – сказал второй вежливо, очаровывая Сару редким обаянием.

Его голосу вторило приглушенное эхо – неизменный спутник при совещании по телефону.

Сара стояла на удалении нескольких шагов от зала с нишами в стенах и громадиной-пирамидой посредине. Возвращаться в него ей пока не следовало. Тщательно подбирая слова, терпеливо, последовательно, ни на миг не забывая о том, что весь разговор может оказаться ловушкой, она рассказала людям в Женеве все, что знала об Амазонке, Китае и сейсмической активности.

– Неужели такое возможно? – спросила она, когда физик изложил ей свои догадки. – Чтобы Солнце порождало гравитационные волны на протяжении нескольких лет?

– Не просто возможно, – ответил Хаккетт, – а наиболее вероятно. Фиксировать гравитационные волны – наука занялась этим только сейчас. Опыта нет, знаний не хватает. Лет через сто, быть может, детекторы гравитационных волн и станут для человека обыденностью.

– Если у человека вообще есть будущее. – Хаккетт промолчал. – Какого же размера должен быть детектор, пригодный для измерения хотя бы незначительных гравитационных волн? Примерно как планета?

– По меньшей мере. Пока же для их изучения у нас есть единственный прибор – Земля.

– Вам что-нибудь известно об «эффекте Теслы»?

Хаккетт задумался. И ответил: да. Сара рассказала о работе Элен Пэрис и о пяти местах на земле, в которых сосредоточивались низкочастотные волны.

– По-моему, все предельно ясно, – заключила она.

– Что именно?

– Сколько времени у нас остается, – произнесла Сара ровным голосом.

Хаккетт вернулся в лабораторию, где проводили ЯМР-спектроскопию. А вместе с ним Мейтсон и Пирс, неся стопки бумаг, полученных в центре светового компьютера. Хаккетт сел за стол и попросил собраться всех химиков. У него из головы никак не шла Сара Келси, и он прилагал все усилия, чтобы не пялиться на ее изображение в видеоприставке.

Мейтсон набросал все, что едва успел узнать, на листе бумаги. Картина ужасала. Щелкнув пальцами, он покрутил головой.

– Глобуса не найдется? – Никто не ответил. – Тогда апельсина?

Минуту спустя кто-то передал ему лимон. Не спрашивая разрешения, Мейтсон взял маркер, нарисовал на желтой цедре изображения земных материков, отметил черными точками пять районов и показал свое художество Пирсу.

– Ричард, помнишь наш разговор о квантовой механике? – сказал между тем Хаккетт, обращаясь к Скотту. – Знаешь, какую она только что оказала нам услугу? Помогла обнаружить квантовую криптограмму. Код. Язык. Информацию, хранившуюся на атомном уровне. Там ее ничто не могло повредить. Мы все увидели! Внутри кристалла С-60.

– О чем ты говоришь? О компьютерных кодах? В углероде-60 какие-то данные?

Мейтсон наклонился и произнес, глядя в камеру:

– Их там целая пропасть. – Он поднял руку и показал собравшимся лимон. – Жаль, что не нашлось настоящего глобуса.

Скотт оторвал глаза от экрана. Над ним как будто издевались. Единственный лингвист в команде, ту минуту, когда загадку наконец разгадали, он банально проспал.

– Сара, ты слышала, что они сказали?

– Да. Ой, подожди, ладно?

Скотт взглянул на Новэмбер, желая убедиться в том, что не спит и не бредит. Неужели события развивались со столь сумасшедшей скоростью? Или он все же немного тронулся умом?

– Джон, может, объяснишь поподробнее… Джон?