Код Атлантиды - Стэл Павлоу

Хаккетт посмотрел на него, изгибая бровь.

– Взгляни на планировку зала, – сказал Мейтсон. – На эти балки. Они явно должны соединиться с пирамидой и с полосой на полу. Мы-то знаем, на что способен кристалл, Джон. Чертов спутник сумел заснять его сквозь лед толщиной в две мили. Они ведь сейчас замкнут круг. Если им так срочно надо вынести отсюда пирамиду, лучше бы придумали другой способ. Весь зал выглядит как какой-то механизм.

Хаккетт нетерпеливо потер рукой подбородок. Мейтсон был прав.

– Да, – сказал Хаккетт. – Вполне с тобой согласен.

В это мгновение зазвенели часы у него на руке.

Заметно помрачнев, он посмотрел на Мейтсона и произнес единственное слово:

– Солнце…

Сара молча слушала обсуждения ученых. Механизм? Что они имели в виду? И про каких таких стражей идет речь? На душе у нее становилось все неспокойнее.

– Кто эти стражи? – спросила она. – По-твоему, здесь водятся какие-то существа?

Пирс только собрался было ответить, но его перебил послышавшийся из рации шум.

– Сара? Это Эрик, – проговорил Эрик тихо, словно был сбит с толку. Даже растерян.

Сара поднесла рацию ко рту.

– Да-да, я слушаю. Продолжай.

Эрик ответил не сразу.

– Мы проехали одиннадцать миль. – Шипение. Треск. Приглушенные звуки. – Черт, тут как-то странно.

По спине Сары побежали мурашки. Она с первой минуты почувствовала, что в этих туннелях небезопасно, и давно мечтала подняться на поверхность.

– Что ты имеешь в виду?

Прошло несколько секунд.

– Надписи закончились мили две назад.

– Что вокруг вас теперь?

– Похоже на графики.

Сара с минуту размышляла.

– Что ты сказал?

– Графики, – повторил Клемменс. – И громоздкие сооружения из углерода-60. Размером с дома. Но…

– Эрик? – позвала Сара.

Эрик не откликнулся. Рация замолкла, будто умерла.

Одиннадцать миль

Клемменсу казалось, он внутри гигантского изогнутого кулака, в котором перепутаны все пальцы – громадные куски углерода-60. Кулак точно удерживал разряд молнии. Энергия носилась внутри С-60, будто пойманная в бутылку.

Туннель вел в камеру, созданную из соединенных друг с другом пластов С-60. Швы были отделаны горизонтальными продолговатыми кусками светящегося углерода и темного гранита.

Два других мотоциклиста установили лазерные радиолокационные станции в противоположном конце камеры. Риноли вновь сел на мотоцикл, задумав проехаться по кругу и понаблюдать за волной энергии, пульсировавшей в стенах, но не устремлявшейся в туннель, в направлении сфинкса.

– Такое ощущение, что она попалась в ловушку, – объяснил Клемменс, и только тут до него дошло, что рация не работает.

Повесив ее на пояс, он занялся подключением релейного устройства, молясь про себя, чтобы данные благополучно достигли установленного наверху компьютера.

Управившись, он поехал к товарищу, остановившемуся у входа в один из двух следующих туннелей. Огромных и мрачных. Пахло сыростью. Подземный воздух был холодный и необычный. Откуда-то дул ветер, сопровождаемый странными, напоминающими вздохи звуками.

Клемменсу было не по себе. Подъехав к Кристиану, он слез с «бета-трайалса» – мотоцикла класса «250сс», прекрасно подходившего для суровых местностей и более надежного, чем остальные модели.

Кристиан, умело управляя радаром, посветил вперед фонариком и произнес:

– Они одинаковые, оба туннеля. И тот и другой идут вниз под наклоном в семь градусов.

– Длину уже определил?

– Да, но тут, скорее всего, что-то не так.

– Сколько же получается?

– Три сотни миль. Один коридор идет на северо-восток. Второй – на юго-восток.

– Что?

– Оба заполнены водой. И – взгляни-ка, видишь? – Кристиан осветил фонарным лучом стены туннеля. – Никаких спиралей. Ничего. Углерода-60 больше нет.

– Значит, это нечто вроде колодцев? Уходят вглубь, и всё?

– Нет. Они меняют направление. В какую сторону, не определишь. Можно только догадываться.

Рев нарезавшего круги за их спинами мотоцикла Риноли начинал действовать Клемменсу на нервы. Резко развернувшись, он крикнул:

– Риноли! Может, немного поработаешь, черт побери? Хорош валять дурака!

Риноли, многословно ругаясь на итальянском, с явной неохотой остановился у входа во второй заполненный водой туннель. Клемменс облизнул пересохшие губы и попытался опять выйти с кем-нибудь на связь – сигнала по-прежнему не было.

– Видишь? – Кристиан взглянул на рацию и кивнул. – По-моему, это из-за того, что мы здесь. Идет какая-то помеха. Поеду к противоположной стене, там она работала.

Кристиан проводил Клемменса, севшего на мотоцикл и поехавшего к выходу в спиралевидный туннель, долгим взглядом. Загадочная энергия продолжала пульсировать в стенах камеры.

Риноли взял рацию. Просмотрел показатели, сбросил их на прибор Клемменса. И вдруг услышал доносящийся откуда-то из глубины, едва различимый грохот. Шагнув вперед, он наклонился, прислушиваясь к мраку туннеля и пытаясь понять, что это за звук.

Раздалось шипение. Тихое бульканье. На поверхность воды всплыли пузыри. Воздух заполнил омерзительный серный запах – вонь протухших яиц. Потом появился свет – маленькая точка. Туманная. Тусклая. Прямо посреди туннеля, где-то глубоко под водой. Точка постепенно увеличивалась.

Риноли улыбнулся: светлячок в воде. Что это было? Повернувшись, он по-итальянски обратился к приятелям, подумав, что надо бы их предупредить. И совершил роковую ошибку: о родном языке ему в этот момент следовало забыть.

Клемменс услышал крики Риноли, но не обратил на них внимания – он был слишком занят, пытаясь вернуть к жизни рацию.

– Сара?

Сара не ответила, а вопли Риноли уже оглушали. Резко вскинув голову, Клемменс проорал:

– Что там с этим итальяшкой?

Вообще-то он вполне терпимо относился к людям. И даже пожалел, что эти слова слетели с его губ. Тем более когда осознал, что они могли стать последними в его жизни.

«Ион» в переводе с греческого – «идущий». Неспокойная вода, к тому же перегретая, несла в себе электрический заряд и с удовольствием распрощалась с ним.

В то мгновение, когда Риноли отвернулся, вода, словно взбесившись, превратилась в гейзер – разделилась на кипящий смерч из пара и мелких брызг, вырвалась из туннеля и отшвырнула итальянца к противоположной стене. Электричество вонзилось в него сотней кинжалов, соединилось с энергией в стенах и закружило по полу со скоростью света.