66 градусов северной широты - Майкл Ридпат

— Магнус, можешь вернуться в участок?

— Когда?

— Немедленно. Тебе нужно увидеть здесь кое-что.

Магнус, Арни и Вигдис теснились у стола с монитором. Звук был выключен: им не хотелось привлекать ненужное внимание Бальдура.

Шло воспроизведение видеозаписи демонстраций. Эйстурвёллюр, площадь перед парламентом, заполняла толпа возбужденных людей, молодых и старых, мужчин и женщин, кричащих и колотящих в кухонную посуду. Сковородки и кастрюли были ясно видны, как и деревянные ложки, тамбурины, флаги и плакаты. Камера перемещалась от лица к лицу; все они были раскрасневшимися от гнева, раздражения и холода. Некоторые, правда, скрывали свои лица капюшонами и шарфами.

— Смотрите, вот Харпа, — прошептала Вигдис. И точно, Магнус узнал ее, усердно колотящую в кастрюлю. — А вот и Бьёрн.

Рыбак находился в нескольких метрах от Харпы, орал во весь голос и потрясал кулаком. На секунду камера задержалась на его лице. Бьёрн всегда казался Магнусу спокойным и уравновешенным, но сейчас лицо его было искажено неистовством, граничащим с ненавистью.

— Видите, они проходят в метре один от другого, но не узнают друг друга, — заметила Вигдис.

Действительно, Харпа прошла перед Бьёрном, колотя в кастрюлю, и не остановилась подле него.

— Значит, они и вправду познакомились там?

— Подожди, я тебе покажу еще одного знакомого.

Вигдис пустила запись в ускоренном темпе. Толпа надвигалась то быстрее, то медленнее, в полицейских, стоявших в оцеплении, летели метательные снаряды, в ответ шли в ход баллончики с перцовым аэрозолем.

— Арни, это ты? — спросил Магнус.

— Да.

Вигдис остановила запись, и они полюбовались Арни в черном мундире, с решительным лицом, поднимающим заляпанный йогуртом щит.

— Это не было развлечением, — урезонил коллег Магнус.

— Тем более что я знал мальчишку, бросающего скир, — пояснил Арни. — Это младший брат моей давней подружки. Он наверняка узнал меня.

— Начинаем распылять перечный аэрозоль, — прокомментировала Вигдис. — Харпа падает, и смотрите! Бьёрн поднимает ее. Потом они держатся вместе.

Даже при не очень качественном изображении было видно, что Бьёрн произвел на Харпу впечатление.

— Так, это примерно четверть часа спустя. Смотрите. Вот они.

— Ну и с кем на этот раз? — спросил Магнус.

Рядом шли Харпа, Бьёрн и рослый мужчина с косичкой, торчащей из-под широкополой шляпы. Этот новый фигурант обращался сразу ко всем вокруг, смеялся, а затем выкрикивал лозунги. Магнусу он показался знакомым.

— Это Синдри Пальссон.

— Кажется, я где-то слышал о нем.

— В Исландии он известен, — пояснила Вигдис.

— В Исландии все известны.

— Он был ведущим певцом в панк-рок-группе «Девастейшн» в начале восьмидесятых. Потом стал профессиональным бунтарем. Участником всех демонстраций. Анархист. Написал книгу о язвах капитализма. Активно участвовал в протестах против Карахнюкарской плотины, построенной, чтобы обеспечивать гидроэлектроэнергией завод по производству алюминия.

— Я знаю, — поспешил заметить Магнус, хотя это было не совсем так. Он слышал об этом дискуссионном проекте, но совершенно не знал подробностей. И снова должен был признаться себе в плохом знании своей страны.

— Синдри пытался превратить акцию протеста в экстремистское мероприятие, но организаторы воспротивились его подстрекательству и прогнали прочь.

— Состоит на криминальном учете?

— Только в связи с наркотиками.

— Но у вас есть на него досье?

— Есть. Он один из тех, кто пытается превратить любую демонстрацию в революцию, причем в самом ожесточенном ее виде.

— И здесь он сводит дружбу с Харпой и Бьёрном, — задумчиво проговорил Магнус.

Вигдис прокрутила завершающие эпизоды демонстрации. По мере того как сгущались сумерки, качество изображения снижалось. Но эти трое явно держались вместе.

— Потом был пущен слезоточивый газ. Это их последнее изображение, — продолжала комментировать Вигдис. Бьёрн, Харпа и Синдри стояли у статуи Ингольфура Арнарсона. Затем повернулись и пошли по Хверфисгате. Узнать их можно было только по очертаниям фигур, выглядевших действительно весьма своеобразно.

— Минутку, кто этот парень? — спросил Магнус, заметив шедшего следом за ними на небольшом расстоянии молодого человека.

— Не представляю, — ответила Вигдис. — Здесь не видно его лица. Но могу просмотреть другие кадры. Не исключено, что таким образом удастся вычислить его.

— Держу пари, это Исак! — забыв об осторожности, воскликнул Магнус. — Шарон сейчас фотографирует его в Лондоне. Я попрошу ее прислать фотографию.

— Фотография должна быть в регистратуре водительских прав, — снисходительно улыбаясь, проговорил Арни. — Я проверю.

Как они могли упустить из виду, что в базе данных полиции есть фотографии всех исландцев, имеющих водительские права? — подумал Магнус.

— Насколько я понимаю, у нас есть адрес этого Синдри?

— Хверфисгата, — уточнила всезнающая Вигдис. — Рядом с Теневым районом.

— Поехали, Вигдис, — заторопился Магнус. — Побеседуем с ним. Арни, продолжай работать над этими изображениями.

Выходя из отдела, они встретили Бальдура.

— Магнус? Я думал, ты в полицейском колледже.

— Только что приехал оттуда, — стараясь сохранять непринужденную естественность, проговорил Магнус с улыбкой. — Мы спешим.

И, сопровождаемый Вигдис, торопливо вышел на улицу.

В булочной было тихо. Когда открылась дверь, Харпа подняла взгляд и узнала вошедшую пару.

— Привет, Фрикки, — со сдержанным радушием обратилась она к тому, кого не особенно стремилась снова увидеть.

— Привет, Харпа, — ответил Фрикки, осматривая товар, выставленный на прилавке. В конце концов он взял клейну, а его пухлая подружка эклер.

Фрикки расплатился. Харпа дала ему сдачу.

Фрикки замялся, и подружка в недоумении уставилась на него.

— Видела новости? — спросил Фрикки.

— О британском канцлере казначейства?

— Да.

— Видела.

— Можем мы об этом поговорить?

Харпа огляделась. Покупателей в булочной не было. Диса в подсобном помещении покрывала глазурью торт.

— Ладно, — согласилась Харпа, и они сели за столик в углу.

— Харпа, это Магда, моя подружка, — пояснил Фрикки.

— Доброе утро, — сказала с иностранным, явно польским акцентом женщина. Улыбнулась. Харпа кивнула.