Проспать Судный день - Тэд Уильямс

Я уже почти стоял, выпрямившись над сиденьем. Все выглядело так, будто я боролся с гигантским осьминогом, ужасающе сильным и скользким, но существо не имело хоть сколько-то определенной формы. К счастью, мое сопротивление отвлекло его достаточно для того, чтобы Галина наконец открыла дверь и вывалилась наружу. Спустя мгновение она дернула ногами и, освободившись, перекатилась на пару метров в сторону.

— Беги! — успел крикнуть я прежде, чем тварь выбросила еще одну амебоидную конечность и снова закрыла мне лицо, но у меня не было времени смотреть, что она делает, поскольку что-то начало вгрызаться мне в грудь. Толкнувшись ногами и дернув руками, я снова оторвал ложноножку от моего лица.

К этому моменту я уже оказался почти вверх ногами, на своем сиденье. Тварь решила перетечь на меня, и это не казалось мне ни хорошим, ни полезным для моего здоровья. Рывком освободив руку, я сунул ее под сиденье, схватил первое, что попалось, а это оказалась коробка с телефонами, и принялся изо всех сил стучать по ближайшей конечности. Тварь слегка отступила, но не утратила желания атаковать. Проблема была в том, что я наполовину лежал под рулевым колесом, и двигаться мне было сложно. С трудом развернувшись в сторону пассажирского сиденья, я наконец-то смог вытащить пистолет. И выпустил в сердцевину склизкой твари четыре или пять серебряных пуль, так быстро, как только мог спускать курок. В замкнутом пространстве звук был зубодробительный, но выстрелы оказались на хрен никому не нужны. Все, чего я добился, это нескольких дырок в твари, которые быстро затянулись, и дырок в крыше «Датсуна», которые почему-то этого не сделали.

Я понимал, что погибну, если не выберусь из машины. Неизвестно, что может сделать со мной это бескостное чудовище. В голове почему-то мелькнул термин «поглотить», и почему-то мне это не понравилось. Поэтому я бросил пистолет и сунул руку в перчаточный ящик, надеясь найти там что-нибудь острое, чем я мог бы освободить себя от хватки твари. Я лежал поперек сидений, с упершимся в спину рычагом переключения скоростей. Открытая дверь с пассажирской стороны была меньше, чем в полуметре от моей головы, но тварь обхватила мои ноги и сжимала их, будто удав, а остальная ее часть пыталась перетечь с заднего сиденья и накрыть меня. Она нависала надо мной, будто сотня килограммов взбесившегося от голода желатина.

В перчаточном ящике я ничего не нашел, и каждая секунда боя одной рукой приближала меня к гибели. Карты, пульт от ворот гаража, прочая ерунда высыпались на меня, пытающегося понять, откуда тут столько всего. Ручки, фальшфейер… фальшфейер! Я попытался подтащить его к себе, раздумывая, не поможет ли огонь там, где не помогли пули, но комок выбросил в сторону моей головы и руки еще одно щупальце, и фальшфейер вылетел наружу.

К этому моменту тварь почти полностью затекла на спинку кресла, прижавшись комом своего тела к крышке лампы, и от падения вниз ее удерживали только удары моих ног. Я снова схватил коробку с телефонами и принялся изо всех сил колотить тварь, снова и снова, но это было все равно, что колотить самого большого и самого мерзкого в мире мишку-гамми. Тварь протекла между спинкой сиденья и потолком кабины и начала медленно стекать на меня, весом прижимая мои ноги мне к груди. А потом я увидел, как большой тупой нарост на конце ближайшего щупальца начал изменяться.

Он отвердевал — по крайней мере, так это выглядело. Будто лед, намерзающий на лобовом стекле. Темное резиноподобное вещество стало сереть, почти побелело, а потом треснуло посередине. Зазубренные края трещины начали удлиняться и заостряться, превращаясь в пасть мурены.

Как же я облажался, только и мог подумать я, глядя, как растут зубы на конце щупальца.

У меня было где-то полсекунды для того, чтобы приготовиться, что мне начнут отъедать лицо, как вдруг в проеме двери появилось что-то очень ярко светящееся, красного цвета. Ложноножка с зубами дернулась в сторону от яркого света, раскрыв псевдопасть. Даже зашипела. Мне так показалось, по крайней мере, хотя это вполне мог быть звук фальшфейера, который держала в руке Галина.

Желеобразное чудовище попятилось обратно на заднее сиденье, когда огонь приблизился к нему, сплющиваясь и обретая форму чего-то среднего между подсолнухом и бензопилой. Я пополз наружу. Пистолет валялся где-то под сиденьем, но я схватил коробку с телефонами, вывалился на тротуар и ударом ноги закрыл за собой дверь.

Мы врезались в стену большого белого здания с вывеской «Авторемонтная мастерская Каркинеса», большими печатными буквами, но я сомневался, что сейчас нам помог бы автослесарь. Тварь внутри машины взбесилась, молотя в окна, которые стали трескаться, и маленькая машина раскачивалась, как пудинг во время землетрясения. Галина помогла мне встать. Ее лицо было покрыто ссадинами. Я выхватил фальшфейер из ее руки.

Хрясь! Большая лилово-черная конечность пробила дыру в окне у заднего сиденья. Тварь уже начала вытекать наружу, когда я рывком открыл крышку бензобака. Хвала Господу, что машина слишком старая и у нее нет там замка. Ткнув внутрь фальшфейером, я резко развернулся, хватая за руку Галину, и побежал.

Из горловины бензобака вырвалась струя бело-желтого пламени, а спустя секунду раздался оглушительный хлопок, и нас ударило в спину ударной волной. Сверху дождем посыпались куски металла и пластика. Обернувшись, я увидел, что «Датсун» объят пламенем, новая черная краска пузырится, и на мгновение под ней проступает старая, тут же чернея от жара. Желеобразное чудовище внутри долго билось в огне, пока не осело вниз. У меня была секунда или две, чтобы перевести дух, а затем черное щупальце, плоское, будто лента, полезло в щель между дверью и кузовом, будто пластилин с фабрики игрушек, принадлежащей Дьяволу.

Бух! Новый взрыв, пламя взлетело еще выше, и тянувшееся в нашу сторону щупальце резко выпрямилось и начало сморщиваться. От его конца начали отваливаться куски и падать на тротуар. С разных сторон к нам бежали люди, поэтому я ринулся вперед и жег огнем отвалившиеся куски твари, пока они не превратились в жирные пятна сажи.

— Черт, — сказал я. — Черт, черт, черт! Моя машина!

— Твоя машина к чертям, — мрачно сказала Галина. Убрала мокрую от пота прядь рыжих волос с глаз. Ее лицо было смертельно бледным. — Ко всем чертям. И как мы теперь домой доберемся?

Я услышал приближающееся завывание сирен. Пламя вздымалось на высоту дома, а столб черного дыма — намного выше. Наверное, в любом достаточно высоком доме делового квартала Сан-Джудаса было видно, как горит моя машина.

К тому времени, как я закончил общение с полицией и мы взяли такси, чтобы добраться домой (по крайней мере, достаточно близко к дому, чтобы дойти пешком, поскольку в фирмах регистрируют, до какого места вас доставило такси), можете догадаться, в каком дерьмовом настроении я пребывал. Не то чтобы меня сильно огорчила потеря машины — да, конечно, машины дороги, и деньги у меня заканчивались куда быстрее, чем я рассчитывал, — но было ощущение, что я упустил игру.

Оксана ринулась разыскивать аптечку, чтобы обработать Галине ссадины, синяки и порезы, а я уселся и принялся разглядывать свои травмы при нормальном освещении. Ничего особо серьезного, вот только несколько противных следов от укусов на руках и ногах.