Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение - Алексей Юрчак

Множество других ритуалов комсомольской жизни также способствовало возникновению в советской повседневности смыслов и отношений, которые отличались от тех, что буквально заявлялись в авторитетном дискурсе. Одним из самых важных и массовых ритуалов были регулярные комсомольские собрания. По словам Ирины, которая отвечала за проведение собраний в своем отделе научной библиотеки, комитеты комсомола получали из райкома списки тем, которые необходимо было обсудить на собраниях. Ирина описывает распространенное отношение к собраниям так: «Ни у кого не было ни малейшего интереса ходить на эти собрания… Но все прекрасно понимали, что их необходимо проводить и что это не моя личная прихоть. Почему их надо было проводить, никто не задумывался». Программист Николай, 1959 года рождения, вспоминает, что он посещал комсомольские собрания в своем институте вычислительной техники, «наверно, из-за стадного инстинкта. Потому что большинство людей вокруг меня тоже ходило». К тому же он чувствовал моральную ответственность перед своим комсоргом: «Все зависело от того, как наша компания относилась к человеку, который отвечал за эти собрания… Если это был нормальный человек, конечно, мы ходили на собрания, чтобы у него не возникало проблем». Похожую ситуацию описывает Олеся, упоминавшаяся выше:

В данном случае вновь комсорг был своим (а райкомовский работник — нет). В обязанности Ирины и других комсоргов входило проведение ежегодных «ленинских зачетов» среди рядовых комсомольцев. Зачеты проводились комсомольскими комитетами в форме личных собеседований, вопросы для которых присылались из райкома, и результаты тоже отсылались в райком. На зачете человека в принципе могли спросить о его комсомольских обязанностях, проверить его знание советской конституции, последних заявлений партии, событий в стране и за рубежом и так далее. На практике, однако, большинство ленинских зачетов, как и других комсомольских ритуалов, трансформировалось посредством процесса, который мы назвали выше перформативным сдвигом — на уровне формы эти ритуалы тщательно воспроизводились, что было запечатлено в отчетах о них, но констатирующий смысл этих практик был изменен. Когда подходило время проводить ленинский зачет, вспоминает Ирина, «мы собирались всем комитетом и между собой обсуждали каждого комсомольца. Разговор был такой: “Все знают этого человека?” — “Да”. — “Хороший человек?” — “Да”. — “Ладно, поставим ему зачет”». Зачет «ставился» до самой процедуры зачета. После этого человека вызывали в комитет на короткую беседу, а иногда с ним переговаривали прямо на рабочем месте.

Люба, 1958 года рождения (см. выше), столкнулась с тем, как работали ленинские зачеты, в роли секретаря комитета комсомола школы в 1973 году, в самом начале внедрения этой системы[102]. Люба вспоминает:

Важно было в принципе удостовериться, что человек понимает необходимость соблюсти ритуал и относится к членам комитета как к своим — то есть готов «сдать» зачет, прослушав, что именно его якобы спросили и что именно он якобы ответил. Большинство людей это понимало, действовало соответственно и «проходило» зачет без всяких проблем. В таком случае этот ритуал сводился на практике к воспроизводству формы зачета, в то время как буквальный смысл идеологического экзамена, ради которого ритуал зачета создавался, был почти полностью потерян. Однако, если человек не участвовал в ритуальном воспроизводстве формы — либо «из принципа», либо по безалаберности, — комитет комсомола мог наказать его тем, что начинал трактовать идеологические формальности буквально, требуя, чтобы человек действительно прошел всю процедуру зачета до мелочей и чтобы был составлен реальный отчет об этой процедуре. Иными словами, комсомольский комитет мог начать придерживаться именно констатирующего смысла авторитетных высказываний и ритуалов, который в других случаях он обычно игнорировал. По словам секретаря комитета комсомола НИИ Андрея (см, выше),

Аналогично действовал комитет комсомола научной библиотеки. Ирина объясняет: «Отношение комитета к рядовому комсомольцу зависело от того, как этот человек относился к нам [членам комитета]». Проблема могла возникнуть, если действия человека создавали неприятности членам комитета или человек вел себя вызывающе и отказывался относиться к членам комитета как к своим. Например, рассказывает Ирина,