Неукротимая красавица - Бертрис Смолл

– Нет. Миледи сюда вообще не приезжает. Не любит. Ее пугает близость границы. В пору первого замужества за шотландцем из Баклю – это местечко неподалеку от нас, – она пережила несколько набегов, с тех пор сюда ни ногой. Она куда больше любит Крайтон. – Нелл – так звали служанку – вдруг замолчала, словно смутившись от своей болтливости, а потом спросила: – Может, хотите принять ванну с дороги? Я скажу, чтобы ее принесли прямо сюда, наверх!

Сделав книксен, служанка поспешила вниз, предоставив графине возможность осмотреться. Спальня была шикарная: квадратная, отделанная панелями светлого дерева, с двумя большими окнами в свинцовых переплетах и мягкими удобными креслами в простенках. Для удобства на креслах лежали набитые шерстью подушки из светло-голубого бархата. Всю противоположную стену занимал камин из грубого камня с резной мраморной полкой. Одна дверь вела в прихожую, другая – в спальню Френсиса.

Пол из полированного бука покрывал турецкий ковер с густым ворсом, голубого и золотистого цветов с вкраплениями розовых тонов. Мебели была немного, как принято в шотландских замках: у стены, примыкавшей к прихожей, стоял высокий гардероб, напротив окон большая кровать с ночным столиком, возле правого окна, на высоком бюро, красовалась серебряная ваза, полная кораллово-красных роз. Место возле камина занимал небольшой диванчик с ящиком под сиденьем и удобное кресло. Также в комнате стояло еще несколько простых кресел.

Погрузив лицо в массу роз, Катриона вдохнула их насыщенный головокружительный аромат.

– Это из оранжереи, – послышалось за спиной.

Кэт обернулась. На глазах у нее поблескивали слезы.

– Я так благодарна тебе, Френсис, что не выразить словами. Что я могу для тебя сделать?

– Ты мое первое подлинное счастье! Ты дала мне то, чего раньше я был лишен. Чего еще желать?

Френсис обнял ее, и она поняла всю глубину его любви по гулким ударам сердца под своей щекой. Больше не в силах противостоять захлестнувшим ее чувствам, Катриона, глядя в строгое и такое родное теперь лицо, призналась:

– Я люблю тебя, Ботвелл, да смилуется над нами обоими Господь! Люблю, и скорее предпочту смерть, чем расставание с тобой!

Громадный вздох облегчения вырвался из широкой груди графа, и, склонив голову, он взял в плен нежные розовые губы, с готовностью подставленные для поцелуя.

– Кэт! О, Кэт! – бормотал он, не прерывая поцелуя, и сжимая любимую в объятиях.

В этот момент в сопровождении дюжих молодцов вернулась горничная. Слуги принесли высокую дубовую ванну и несколько чанов с горячей водой. Ботвелл отпустил Кэт.

– После того как закончишь, мы сможем поесть у камина. До обеда, мадам.

Она проводила его взглядом до двери в смежную комнату, в то время как Нелл, приказав лишним слугам удалиться, занялась приготовлением ванны. Приставив скамейку со ступеньками к борту ванны, она поднялась по ним и тонкой струйкой налила в горячую воду прозрачной жидкости. Через мгновение по комнате разлился нежный аромат сирени. Катриона опустилась в ванну, а служанка перебрала ее гардероб и достала простой шелковый халат бледно-лилового цвета, с длинными свободными рукавами и глубоким вырезом. Нелл вымыла Катрионе роскошные волосы и спину, ополоснула чистой водой и подала ей большой мягкий кусок ткани. Усадив госпожу у огня, она взяла сначала грубое полотенце и высушила волосы, затем расчесала щеткой и, наконец, обтерла большим лоскутом шелка, чтобы придать блеск. В завершение Нелл подстригла Катрионе ногти на руках и ногах и удалила лишние волосы на теле.

Во время всех этих действий Катриона не произнесла ни слова, занятая мыслями о Ботвелле: они признались друг другу в любви… Но что их ждет? Нет, она не хотела знать, в их отношения вовлечено так много других людей.

Нелл помогла ей облачиться в шелковый халат, застегнула перламутровые пуговицы и подала лайковые домашние туфли.

– А где мой костюм для верховой езды? – вернулась наконец к реальности Кэт.

– Рубашку, белье и бриджи я отправила в стирку, мадам, а все остальное лежит в вашем гардеробе. Уилл уже отправился за вашим сундуком.

– Спасибо, Нелл, ты свободна. Сегодня вечером мне твоя помощь не понадобится.

– Благодарю вас, миледи, но позвольте приглядеть, чтобы все здесь убрали после ванны и приготовили вашу постель.

Катриона, благодарно улыбнувшись девушке, отправилась в переднюю дожидаться любимого. На столе перед камином стоял серебряный поднос с графином, наполненным золотистой жидкостью, и двумя бокалами. Чтобы успокоить свое сумасшедшее сердце, она плеснула в бокал немного вина и выпила. Трудностей в ее жизни было предостаточно, но она не хотела в этот вечер думать ни о чем, кроме крепких нежных рук, обнимающих ее, и губ, целующих ее. Кэт хотелось с ним беззаботно смеяться и слушать его шутки.

Два дюжих молодца вынесли ванну сначала из ее спальни, а затем – из спальни графа. Вслед за ними, пожелав Катрионе спокойной ночи, покои покинула и Нелл, а через некоторое время, также закончив дела, ушел и камердинер графа Альберт.

Наконец вышел из двери своей спальни и граф, облаченный в темные бриджи и белую шелковую рубашку, застегнутую до самого воротника и стянутую в талии широким кожаным поясом с золотой пряжкой, украшенной рубинами. На ногах – мягкие кожаные туфли.

Она бросилась к нему, но Френсис, слегка отстранив ее, спросил:

– Это правда? То, что ты мне сказала, – правда?

Улыбка осветила ее лицо.

– Ах, Ботвелл! Да, я люблю тебя! Слышишь? Люблю! Теперь-то ты мне веришь?

– Да, верю, дорогая! Я лишь боялся, что, охваченный страстью, принял желаемое за действительное. – Притянув к себе, он нежно чмокнул ее в кончик носа. – Похоже, я не ошибся: этот наряд тебе впору.

– Ты тоже раздобыл его в одном из своих рейдов? – поддразнила Кэт его. – Оно словно на меня сшито.

Он усмехнулся и легонько провел пальцами по ее щеке.

– Здесь лишь кое-чего недостает. Повернись-ка.

В следующее мгновение на ее шее щелкнул замок ожерелья из молочного цвета жемчужин. Затем, повернув к себе лицом, он вдел ей в уши серьги из таких же жемчужин, но каплевидной формы.

– Вот теперь наряд близок к совершенству, к идеалу, – негромко произнес он. – Как бы ни повернулась жизнь, эти украшения навсегда твои. Френсис Хепберн, первый граф Ботвелл, дарит их своей невесте. – Он оглядел ее с нескрываемым восхищением. – Боже! Да у тебя безупречная кожа, Кэт! Никогда не видел, чтобы простой жемчуг вдруг так заиграл.

В этот момент слуги внесли серебряные подносы с едой. Граф подал Катрионе руку и проводил к столу. Сегодня он велел приготовить особенный изысканный ужин, и повар не подкачал. Они начали с охлажденных сырых устриц, которые Катриона обожала, а закончили слоеным тортом с ранней земляникой из оранжерей Эрмитажа.

Катриона не страдала отсутствием аппетита, и Ботвелл, забавляясь, подкладывал на ее тарелку самые лакомые кусочки, а когда она насытилась и ополоснула пальцы в специальной вазочке, делано-серьезно произнес: