Княжий человек - Александр Мазин

Отхлебнув пива, Акула меж тем продолжал:

– В Бретани мы взяли замок. Торвальд посоветовал Свейну, как это лучше сделать, и за это тот дал ему право выбрать любую вещь из добычи. И Торвальд выбрал сына хозяина этого замка, а потом отпустил его за выкуп. Наш хирд остался в замке надолго, и тамошние герцоги и конунги собрали большое войско и осадили нас. Мы попробовали прорваться, но ничего не вышло. Тогда главный герцог, помня, как хорошо обращались с его сыном, предложил Торвальду выйти на свободу, но тот ответил, что ни за что не выйдет, если конунга Свейна и всех его людей не отпустят на свободу. И герцог сделал это ради него и благодаря его милосердию. И всё это подтвердил сам Свейн на пиру с двумя другими конунгами.

Не зря Тордис отказывалась брать серебро у Кодрана, которое тот нажил поборами и притеснениями, а взяла только серебро, которое осталось от наследства Эйлива Орла. Она сказал тогда: «Не годится серебро, собранное из жадности, человеку, который будет щедрым и справедливым».

Через несколько лет Свейни заручился поддержкой Отто кесаря и стал конунгом Дании, взамен он принял крещение вместе со всем своим хирдом. Тогда же и я с Торвальдом крестился, а чуть после мы встретились с епископом Фридреком и вместе решили отправиться в Исландию, чтобы там привести людей к Истинной Вере.

Много подвигов мы совершили, многим людям открыли свет истинной Правды. Но немало врагов скопили тоже. Обо всём рассказывать не буду, то достойно отдельной саги, пусть те, кто умеет, лучше обо всём расскажут. Скажу лишь о главном, когда Торвальд с нами прибыл в Ивовую долину к своему отцу Кодрану, он его и свою семью первыми захотел обратить к Истинной Вере, на что Кодран ответил, что у него есть вещун, который ему очень помогает и который живёт в большом и красивом камне, те, кто жил в Ивовой долине, знают его, – Свидко обвёл своих спутников взглядом, и все уверенно закивали.

Когда до Данилы дошёл смысл сказанного, у него пробежал холодок по спине: вещун, который живёт в камне! Свиди об этом рассказывал без напускного страха или драматизма, и всё это в его истории прекрасно соотносилось с походами викингов, битвами с герцогами и дележом добычи. Для Свиди и его спутников всё это существовало неразделимо в одной реальности!

Даниле стало немного не по себе и чуть-чуть завидно: люди перед ним могли по-настоящему верить, а он всё ещё оставался дитём материалистичного двадцать первого века.

Свиди, видя задумчивость Молодцова, покосился на него, но тот сказал:

– Ничего, всё нормально, прости, что отвлёкся. Продолжай.

Акула кивнул.

– Так вот, тогда Торвальд сказал: «Давай, отец, заключим с тобой соглашение. Если епископ сможет прогнать вещуна из его надёжного убежища, – ты оставишь его и обратишься к самому могущественному Богу, нашему Создателю, который является истинным Богом и которого никакая сила не может победить».

И три дня подряд подходил епископ к вещуньему камню, окроплял его святой водой. И каждый раз на следующую ночь, во сне, Кодрану являлся вещун и просил заставить епископа прекратить лить кипяток на камень. Но не послушал Кодран духа, и после третьей ночи тот исчез из камня. Тогда отец Торвальда, со своей семьёй и многими из тех, кто жил в Ивовой долине, принял Крещение.

После этого Фридрек с Торвальдом и мы, те кто последовал за ними, целый год проповедовали в Исландии и многих людей обратили к Истинной Вере. Но многим это не нравилось, а Хедин с Холодного Склона даже нанял скальдов, чтобы те сочинили хулитильный нид:

Торвальд убил тех скальдов, но это огорчило Фридрека, он сказал, что христианину не должно мстить даже за обиду. Тем более тех, кто принял Крещение, в самом деле можно назвать духовными детьми его и Торвальда.

Следующей весной на большом весеннем тинге, что на Цаплином мысу, собрались те, кто придерживался старых богов, там они порешили убить Торвальда, епископа и всех, кто держался их стороны. Торвальд был на этом тинге, и я тоже, но убить нас у них не вышло, – Свиди оскалился. – Мы и те, кто остался цел из нашей дружины, вернулись к себе на хутор в Ивовую долину, но летом язычники собрали большое ополчение и двинулись туда. Но Торвальд подкараулил их на перевале у входа в долину и устроил камнепад. Одним камни переломали ноги, другие свалились с лошадей, и их сильно потоптали. Меньше всего досталось тем, чьи лошади ускакали, и они добрались домой пешком.

Зиму мы пережили спокойно, а весной решили уплыть обратно в Данию, чтобы больше не проливать зря кровь. Сначала наш корабль зашёл в Вестфолд, и, должно быть, никак иначе, как по Божьему повелению, в этот же фьорд зашёл корабль Хедина с Холодного склона, который больше всех богохульствовал, принёс вреда Торвальду и сильнее всех подбивал людей на тинге изгнать его с острова. Хедин сошёл на берег, чтобы заготовить лес, тогда Торвальд собрал всех своих друзей и убил Хедина и всех, кто был с ним. Но из-за этого они сильно поссорились с Фридреком, епископ сказал, что Торвальд никогда не перестанет проливать кровь, с этого дня их дороги разошлись. Торвальд решил отправиться в далёкое путешествие через Ньорвезунд[3] в Йорансир[4] и Миклагард – Царьград по-вашему. Я сопровождал Фридрека до Саксланда, где тот остался в обители Бенедикта, а я поехал дальше по торговым делам. Со мной ты видишь тех из моего рода, кто принял Истинную Веру, нас мало, но на нашей стороне правда! А с Торвальдом мы уговорились встретиться через три года в Царьграде. И вот теперь мой путь лежит туда.

– Хорошая история, – одобрил Данила.

– Чистая правда, ты ведь нашей веры, Молодец? – спросил Акула.

– Да.

Данила ничуть не удивился этому умозаключению, вытащил свой крест и перекрестился по восточному обряду. На Свидко это не произвело никакого впечатления. Должно быть, в нынешнее время кругом было слишком много язычников, чтобы братья-христиане разделялись из-за догматических споров. Да и не разделились ещё церкви.

– Я сразу понял это, – сказал викинг. – Ещё там, в Смоленске, когда почувствовал, что тебе надо помочь. Должно быть, Бог меня направил.

– Должно быть. Видишь, как всё хорошо обернулось. Ты помог мне, а я помог тебе.

– То, как вы уделали поединщиков Гимли, – лучший отдарок.

– Ну, это спасибо науке Воислава, и ты знаешь, что он тоже крещёный. И мне очень помог, правда, не потому, что я христианин, а потому, что Воислав… – Данила чуть не оговорился, вовремя вспомнил, что слово «мужик», здесь оскорбительное, – муж достойный, каких мало. Я думаю, он не уступит в доблести твоему другу Торвальду!

– Я тоже слышал о нём много хорошего, – закивал Свидко. – Нам, христианам, надо держаться вместе. Времена меняются, всё больше людей открываются свету Истины. Но бывает и по-другому, как в Исландии или здесь, в Киеве.