Княжий человек - Александр Мазин

Седоусый варяг довёл обережников до больших толстых дверей, окованных медью, велел ждать. Ватага расселась на скамьях вдоль стен в ожидании аудиенции. Сколько времени прошло, Данила не заметил, но волновался он изрядно. Наконец двери распахнулись, и гридень, закованный в доспехи с ног до головы, позвал их заходить.

Внутри, на возвышении, стояло большое резное кресло с ало-синей подбивкой – трон, должно быть. Пустой. Стены и потолок были забелены и украшены узорами. Теперь Данила в них угадывал определённые обереги: от пожара, от стрел, от подлого татя. Свет в зал проникал сквозь мутные слюдяные стёклышки.

Ватага ещё немного потомилась в ожидании, пока не открылась другая, маленькая, дверь за троном.

Первым вошёл важный мужик, весь в золоте и шёлке, за ним – какой-то отталкивающий чернявый тип, а последним появился невысокий муж в алом корзне. Вдруг он вскинул бритую голову, пшеничный чуб отлетел на затылок, такого же цвета усы всколыхнулись на груди. Он оглядел голубыми глазами всю ватагу обережников, а потом… улыбнулся. Данила вздрогнул – перед ним стоял князь Владимир!

В ухе у него блестела серьга с большим рубином, полы накидки топорщились, должно быть, из-за рукоятей мечей, снаружи видны были только пурпурные сапоги. А ещё от него исходила сила. Молодцов не мог это объяснить, просто чувствовал на расстоянии мощь Киевского князя так, что даже Воислав рядом с ним казался слабее. Нет, не слабее, просто перед таким князем не зазорно было преклонить колено и самому Воиславу Игоревичу.

Ни слова не говоря, Владимир обернулся и взошёл на трон, пристяжь встала по обеим рукам от него. Тут Данила, немного отошедший от первого впечатления, сумел распознать второго, черноволосого. Главное, что поразило в нём, – броня: подобного качества и подобного вида Молодцов больше ни у кого не видел. Он даже не смог понять, где она была сделана. Что касается взгляда иноземца… как бы это сказать – взгляд его был таким, как будто у него язва открылась, а все кругом шашлыки жрут. Длинная тонкая бородка только добавляла неприязни.

– Здравствуй, стольный князь Киевский, Владимир Святославович.

Приветствие Воислава вывело его из раздумий. Батька поклонился, и все обережники вслед за ним тоже склонили головы.

– И тебе здравствуй, Путята Жирославович, – Воислав со своей ватагой поклонился тому самому, кряжистому, в золоте, второго из пристяжи князя варяг оставил без внимания.

– И тебе здравия, Воислав, сын Игоря, – заговорил Владимир, голос у него был красивый, сильный, волнующий. – Наслышан про тебя от Добрыни. Много хорошего он о тебе говорил.

– Честь для меня быть полезным родичу самого князя!

– Добрыне ты пригодился, но по его слову знаю, хочешь под мою руку перейти.

– Да, хочу! Со своей обережной дружиной. Прими нас под свою власть, княже, не пожалеешь! Готовы служить тебе, хоть мечом, хоть словом, хоть за морем, хоть на твоей земле. Если пожелаешь!

– Да будет так. Хорошие воины мне всегда пригодятся, и место им за моим столом найдётся.

Воислав отстегнул меч для правой руки, передал его Вуефасту, тот отдал тёзке хозяина «Лебёдушки», а боярин положил ножны на колени князю. Тот повертел их в руках, потом немного вынул меч, усмехнулся. Данила неожиданно в этой усмешке увидел дивную схожесть Владимира с чернявым воином-охранником.

Князь с щелчком вогнал клинок в ножны, приказал:

– Воислав, пойдём со мной. А людей его пусть отведут и накормят.

Всё, торжественная часть закончилась, начались политические игры не для простых смертных.

* * *

Следуя за князем, Воислав оказался в менее роскошных палатах – небольшой комнате с низким потолком, зато ярко освещённой. Владимир уселся в высокое кресло, охранник остался возле него по правую руку:

– Знаешь, зачем ты мне нужен?

– Добрыня рассказывал.

– Хм, Добрыня… – князь пропустил сквозь пальцы длинный ус. – И что же он тебе поведал?

– Что нужно будет отправить весть булгарским боярам. Тайно.

– Отправить весть мало, нужно узнать, как обстоят там дела на самом деле. И вернуться как можно быстрее. Что до писем, вот!

Владимир махнул рукой, и его охранник вытащил из-за пазухи три свитка, скреплённые печатями.

– Это письма к главным боярам Булгарии, братьям, что правят там, осталось их только двое, раньше больше было, – Владимир внезапно замолчал, будто вспомнил что-то, потом продолжил: – Зовут их Аарон и Самуил. Дружбы меж ними нет, каждый держит свою вотчину на Востоке Булгарии, в землях, которыми раньше правил мой отец. Третье письмо царю Роману, он сейчас возле Самуила сидит, а тот при нём будто бы воеводой служит. Но понятно, что всем заправляет боярин, так что передать письмо царю и ответ от него нужно тайно, через стольника Гавриила, для этого возьми знак мой. Габдалла!

Охранник протянул Воиславу кусок дорогой материи с вышитым на нём гербом Рюриковичей.

– Отдашь письмо или самому стольнику, или человеку от него, который тебе покажется надёжным. Дело не простое. Справишься – одарю по-княжьи. Землёй и серебром. Нет – сам знаешь, помнят ещё хорошо моего отца в Булгарии, и многие Русь не любят. Не отступишься?

– Коли слово дал, теперь в службе тебе верен, княже, – Воислав коротко поклонился.

– Хорошие слова. Если нужно что, говори.

– Людей у меня всё-таки маловато. Мне ещё хотя бы двух опытных воинов.

– Да, видел я твою дружину, – Владимир усмехнулся, – для обережника она очень даже неплохая. Спросить хочу: видел у тебя двоих молодых варягов, откуда они родом?

– Матери их из Белоозера, а отцы нурманы. Так повелось, что обоих звали Сигарами. Они отличные воины и будут верно служить тебе.

– Сигаровичи значит, ну, пускай будет так. А мне вот про них другое сказывали!

– Я не знаю, что тебе про них говорили, княже. Шибрида и Клек мне не родичи. И про прошлое их я не расспрашивал. Одно могу сказать, что слову своему они верны и, если поклялись вместе со мной сражаться за тебя, значит, будут сражаться, пока голову не сложат или ты не велишь им уйти. Ещё могу сказать…

– Говори!

– Что многие бояре, которые в начале против тебя мечи держали, стали тебе верными людьми.

Владимир сразу не ответил, долго сверлил Воислава тяжёлым взглядом, пока вдруг не изрёк с неопределённой интонацией:

– Варяг…

И засмеялся. Охранник Габдалла от произнесённого слова дёрнулся, как ужаленный, но больше никак своё неудовольствие не посмел выразить, только смотрел, презрительно и с ненавистью, на Воислава.

Владимир, отсмеявшись, встал с кресла, ещё раз окинул взглядом своего нового человека, на этот раз благосклонно.

– Да будет так. Людей я тебе дам, но после того, как пройдёте пороги. Скажу сотнику каравана, он подберёт пару лучших воинов. А ещё денег на лошадей велю дать, не на ладьях же ко двору Самуила грести, – князь хохотнул.