Навстречу завтрашнему дню - Сандра Браун

— До вчерашнего дня Бетти не знала, что ее муж жив, а теперь он снова с ней. Нечто подобное может произойти и со мной, Марк вернется домой в надежде, что жена ждет его.

Дакс нетерпеливо озирался по сторонам, словно не мог выносить того, что она говорила. Каждая клеточка его тела кричала о глубочайшем разочаровании. Наконец его блуждающий взгляд снова обратился к ней.

— Очень слабая, почти невероятная возможность. В то время как то, что происходит между нами, нечто надежное. — Голос его смягчился и теперь уже соответствовал теплоте, затаившейся в глубине его глаз. — Я люблю тебя, Кили. Люблю тебя.

Ее рука взлетела ко рту и прижала раскрывшиеся губы к зубам, она зажмурилась и закачала головой.

— Нет, — тихо подвывая, сказала она. — Не говори этого сейчас. Только не сейчас.

— Я буду это говорить до тех пор, пока не пойму, что ты услышала меня. Я люблю тебя.

Со вновь обретенной силой она высвободилась из его крепких рук.

— Нет! Это неправильно, Дакс. И всегда было неправильно. Неужели ты этого не видишь? Я по-прежнему несвободна и не могу любить тебя. И не буду иметь права на любовь до тех пор, пока не узнаю, что Марк умер.

Она отстранилась от него, опасаясь, что он последует за ней, заключит в свои объятия и она будет обречена.

— Это невозможно. Оставь меня… Оставь меня в покое. Пожалуйста.

Она развернулась и побежала, чуть не сбив с ног человека, стоявшего в дверях отеля. И только оказавшись в своей комнате и свалившись на кровать в потоке слез, она вдруг резко выпрямилась, с ужасом осознав, что этим человеком был Эл Ван Дорф.

Дакс стремительно шел по вестибюлю, и его сердце бешено билось при каждом шаге, но он почти не замечал этого. Казалось, он готов вот-вот взлететь.

Подумать только, что всего лишь сегодня утром он пребывал в полном отчаянии, когда с пустотой в сердце смотрел вслед убегающей от него Кили. Он чуть не сровнял с землей Ван Дорфа, когда тот бросил какое-то едкое замечание, интересуясь, приехали они или, напротив, куда-то собираются.

Дакс промчался мимо Ван Дорфа и ворвался в свой номер, готовый сразиться с кем угодно, если у кого-то хватит духу подвергнуть испытанию его самообладание. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя столь беспомощным и сердитым.

В течение нескольких часов он измерял шагами свой номер, и с каждым часом его огорчение все больше возрастало. Пытаясь взглянуть на ситуацию с объективной точки зрения, он пришел к выводу, что в этом деле не было ни правых, ни виноватых. Поэтому не существовало ни простого ответа, ни простого решения. Их проблему невозможно было решить путем тщательной дедуктивной аргументации. Ее можно было решить, призвав на помощь рассудок, противопоставив одну сильную эмоцию другой, в равной степени сильной. Это было решение, затрагивающее совесть Кили. Боже! Как он боялся ее решения.

Конгрессмен Паркер позвонил ему в номер, и он чуть не вырвал телефон из стены, торопясь ответить на звонок, думая, что это, возможно, изменившая свое мнение Кили.

— Да! — рявкнул он.

— Сдаюсь, — засмеялся конгрессмен Паркер.

Смущение и разочарование боролись в душе Дакса, и разочарование взяло верх.

— Прошу прощения. Чем могу быть полезен, конгрессмен?

— Рад, что вы предлагаете свои услуги, потому что я действительно собирался попросить об одолжении. Мне необходимо присутствовать на этих интервью, которые состоятся сегодня, чтобы быть под рукой на случай, если встанет вопрос законности или какой-то деятельности Конгресса. Я также должен отправиться в госпиталь и посетить находящихся там солдат в качестве представителя администрации. Сомневаюсь, что президент стал бы возражать, если бы я попросил одного из его любимых конгрессменов пойти туда вместо меня. А вы не возражаете?

Дакс провел рукой по волосам. Да, он не возражает. У него совершенно не было желания провести еще один день в переполненной комнате, забитой фотожурналистами и репортерами. Если он останется здесь, то будет думать только о Кили, и это никуда его не приведет.

— Конечно. Дайте мне только время привести себя в порядок. С какой информацией мне нужно ознакомиться перед тем, как идти туда?

— Мы потеряли одного из этих ребят, Дакс. Сегодня ночью. Его не удалось спасти.

— Черт!

— Да. Я пришлю к вам в номер папки с информацией о каждом из них. Когда будете готовы ехать, попросите портье прислать машину. Не торопитесь. Нет необходимости спешить. Разве что самолет вылетает сегодня вечером.

— Какой самолет?

— Некоторые попросили, чтобы их отправили поскорее домой, и президент согласился. Так что желающие смогут вернуться домой сегодня вечером, к ним могут присоединиться и члены нашей делегации.

— Когда вылетает самолет?

— В девять часов. Я набросаю дополнительную информацию в одной из папок.

— Спасибо.

— Спасибо вам, Дакс. Передайте от меня привет этим солдатам.

Так что он отправился в госпиталь в качестве заместителя эмиссара. Боже, что, если бы он не поехал? Что если бы капрал по имени Джин Кокс спал? Что, если бы он оказался тем несчастным, который умер накануне ночью?

Он содрогнулся, когда пот покатился у негр по спине. Полы плаща хлопали по ногам, и он крепче сжал сумку. Ноги его глухо ступали по покрытому ковром полу главного вестибюля аэропорта. Он увидел ворота. Рядом по-прежнему толпился народ. Замечательно, самолет еще не взлетел. Слава богу, правительство в своем репертуаре и, как всегда, ничего не может сделать вовремя.

Дакс не обращал внимания на устремленные на него любопытные взгляды, проигнорировал он и знак конгрессмена Паркера, приглашающего присоединиться к нему. Беспокойным взглядом окидывал он зал ожидания до тех пор, пока не обнаружил женщину, сидящую в одиночестве в дальнем конце зала. Она вглядывалась в черную ночь, адскую тьму которой нарушали только голубые огоньки взлетной полосы. Он видел ее отражение в стекле, видел несчастное выражение ее лица.

Он уронил сумку там, где стоял, и принялся к ней проталкиваться. Она тоже увидела его отражение в стекле, когда он возник за ее спиной. Его сердце раскололось на две части при виде тотчас же появившегося на ее лице явного выражения страдания.

— Мне необходимо поговорить с тобой, — настойчиво сказал он.

— Нет, — не поворачиваясь к нему, возразила она. — Уже все сказано.

Он склонился над ее стулом и тихо сказал:

— Если ты хочешь, чтобы целый мир услышал всё и стал свидетелем нашего разговора, тогда пусть. Но мне кажется, что ты предпочла бы услышать то, что я намерен тебе сказать, без свидетелей. Так как нам быть?

Тогда она повернулась и посмотрела на него. Он спокойно встретил ее мятежный взгляд и увидел, как ее воинственность поколебалась, затем исчезла.