Тихие Убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис

Сократ, который в тот день был избран председателем собрания (эпистатом), отказался поставить на голосование предложение о том, чтобы, вопреки обычному порядку, «общим списком» осудить за случившееся всех военачальников-стратегов, — он настаивал на том, чтобы судить их, как надлежало по закону, каждого в отдельности. Этим поступком он нажил себе немало могущественных врагов, и к 399 году до н. э. они уже жаждали его крови. В результате суд Афин 280 голосами против 220 осудил Сократа за то, что он повинен в «развращении афинской молодежи». Поскольку его обвинитель, молодой писатель Мелет, требовал смертной казни, Сократ имел право на альтернативное решение — например, предложить, что отправится в изгнание. Вместо этого он заявил, что заслуживает не наказания, но награды, как человек, приносящий благо обществу, а серьезного контрпредложения суду так и не сделал — лишь заявил сначала, что заплатит символически, одну мину серебра, но затем, под давлением некоторых «мужей афинских», поднял эту сумму до тридцати мин[100]… И в результате был приговорен к смерти.

Фокион, с другой стороны, был военачальником-стратегом, который открыто поддерживал афинскую аристократию, и его симпатия к спартанским традициям давала его врагам удобный повод для его устранения: они обвинили Фокиона в тайном заговоре в пользу спартанцев и приговорили к смерти. Он, подобно Сократу, также выполнил решение суда и выпил смертоносную цикуту.

Парадоксально то, что и в наши дни многие из тех, кто ни при каких обстоятельствах не пошел бы на убийство, особенно на отравление, кажется, готовы оправдать убийство, если оно совершается как-либо абстрактно — особенно если оно производится ради блага государства. Возьмем тех, кто так яростно выступает против совершения абортов, за право зарожденного плода на жизнь: эти же самые люди не видят никакого противоречия в том, чтобы с энтузиазмом поддерживать любое предложение властей, касающееся введения смертной казни, будь то посредством яда, виселицы или же электрического стула. Напомню: инъекция быстродействующего яда сегодня стала наиболее часто применяемой формой казни в США.

Власти, однако, обычно без особого энтузиазма смотрят на попытки отравить кого-либо. Когда Ричарда Руза обвинили в том, что он якобы пытался отправить на тот свет епископа Джона Фишера и некоторых из членов его семьи с помощью овсяной каши, приправленной мышьяком (а случилось это в XVI веке, в годы правления Генриха VIII), был принят закон, согласно которому наказанием за отравление было — сварить злоумышленника в крутом кипятке… Помимо Руза, такой смерти подвергли еще двоих, прежде чем этот способ казни прекратил свое существование — по смерти самого короля.

Случаи отравления участились в конце Второй мировой войны, когда целый ряд видных нацистов предпочли уйти в мир иной с помощью ядов, чем пережить бесчестье поражения или же предстать перед международным трибуналом за совершенные военные преступления. А еще не так давно стало известно, что некоторые из узников фашистских лагерей в первый год после войны попытались в отместку за все страдания отравить немцев-военнопленных. Речь идет не просто о немецких военнопленных: нет, те, кого содержали в ожидании суда за свои преступления в годы войны в лагере «Шталаг ХIII», принадлежали к элитным нацистским подразделениям.

Весной 1946 года несколько евреев, которым во время войны удалось вырваться из вильнюсского гетто, создали группу под названием «Мстители за кровь Израиля». Первоначальный план — отравить водопровод в крупном немецком городе — они отвергли (это и в самом можно было сравнить с геноцидом населения), однако избрали своей мишенью тех, в ком видели своих непосредственных врагов. Им удалось нанести мышьяк на три тысячи булок, предназначавшихся для лагеря «Шталаг ХIII»: они смогли контрабандой получить мышьяк из Франции (по-видимому, это был мышьяковистый ангидрид) и надеялись, что это количество яда приведет тех, кому он достанется, к летальному исходу.

Сведения о дальнейшем разнятся, однако пострадали, вероятно, около двух тысяч заключенных эсэсовцев. Неизвестно, умер ли кто-либо из них. Об этом инциденте почти нет публикаций — быть может, потому, что случившееся будоражило самые темные стороны коллективного бессознательного: ведь еще в Средние века возник миф о евреях-отравителях, который многократно использовали антисемиты в оправдание собственных действий.

Политические отравления

В некоторых странах к использованию ядов относятся проще, чем в других. На жизнь болгарского диссидента Георгия Маркова, жившего в Лондоне, было совершено два покушения, прежде чем его убили в 1978 году. В первый раз ему попытались подлить яд в стакан с напитком в баре, во второй на него напали неизвестные, когда он был на острове Сардиния. В третий раз в него выстрелил агент болгарских спецслужб, прямо на лондонской улице, с близкого расстояния — выстрелил в ногу из… специально сконструированного зонтика, пулей, начиненной смертоносным ядом рицином.

Устранение Маркова было вторым случаем использования рицина: всего за месяц до этого в Париже аналогичному нападению подвергся другой болгарский эмигрант, Владимир Костов. Костов, однако, не умер, хотя некоторое время болел. А пулю у него нашли только после того, как ее извлекли из тела Маркова во время вскрытия: Костов сам повторно обратился к врачам, узнав о гибели Маркова. Затем, через два года после этого, миниатюрная пуля с рицином поразила Бориса Корчака (Boris Korczak), двойного агента ЦРУ и бывшего советского гражданина. Сообщалось, что он умер, однако, как оказалось, ему удалось выжить.

В большинстве случаев недостаточно, чтобы яд попал в организм жертвы: чтобы подействовать, ядовитое вещество должно оказаться внутри клетки, а для этого ему нужно преодолеть удивительную природную преграду — клеточную оболочку, или цитоплазматическую мембрану. Основная часть тонкой структуры мембраны представляет собой довольно инертный, двойной слой белковых молекул (толщиной около 75 ангстрем), большинство из которых называют фосфолипидами. Однако по поверхности мембраны расположены целый ряд специальных каналов (складок, извилин и пор), благодаря которым регулируется прохождение веществ: они способны захватывать определенные виды молекул, когда те движутся около мембраны, и при этом они либо пропускают эти молекулы внутрь клетки, если у них есть необходимый «ключ», либо же способны активно убирать их.

Большая часть происходящих химических процессов осуществляется в соответствии со случайным равномерным распределением, однако активные каналы противодействуют этой тенденции (пока не появится какое-либо ядовитое вещество и не заблокирует сам канал!). Имеются, однако, иные пути, которыми химическое вещество, даже если это яд, способно попасть внутрь клетки.

Молекула или частица может оказаться поглощенной путем заключения в одну из складок, имеющихся в клеточной мембране: она сначала окружит частицу со всех сторон, а затем откроется вновь, но во внутреннюю часть клетки. Именно так нерастворимые частицы диоксида урана или асбеста попадают внутрь клеток в легких. Кроме того, существует не только облегченная диффузия, которая требует наличия мембранных каналов, а также градиента диффузии, но и еще есть и пассивная диффузия (пассивный перенос) сквозь, казалось бы, сомкнутые ряды фосфолипидов мембраны и фильтрация сквозь поры.