Канал имени Москвы. Университет - Роман Канушкин

«Я что-то неправильно поняла? – подумала Ева. Следующая мысль ей понравилась меньше: – И вообще, можно ли доверять снам?»

А потом огонёк внутри масляной лампы задрожал, словно его коснулось чьё-то дыхание, хотя он был скрыт за стеклянным колпаком. И откуда-то из глубины пожелтевшей страницы проступили первые, едва заметные очертания. Весь лист запестрел. Буквы. Они становились ярче, цепляясь друг за дружку, складывались в слова. Ева облизала губы, ладонь разжалась, выпуская ключ. Буквы исчезли, будто растворились в пустоте листа. Ева оглянулась, хотя прекрасно знала, что находится в архиве одна. Лишь смотритель-библиотекарь на своём посту и тихие, приглушённые голоса из основного зала. Она снова сжала ключ в ладошке, буквы тут же вернулись, на сей раз гораздо быстрее. И Ева смогла прочитать первую фразу. И даже по ней одной сразу становилось ясно, что у президента Лидии была другая, тайная жизнь: «Я пишу это невидимыми чернилами, любовь моя. Но тебе известно, как это прочесть».

4

Брат Дамиан стоял на своём балконе и провожал взглядом почтового голубя, что вспорхнул сейчас в небо. Деловой партнёр из Университета прислал ему три шифровки с очень мудрёным, известным только монахам кодом, но всё равно послания его были крайне расплывчаты, видимо, тени сгущались, и ему приходилось быть предельно осторожным. Полночи брат Дамиан провёл, не сводя глаз с эликсира. Очень скромный, на треть небольшой колбы, запас. Стенки сосуда были толстыми, не разбить, но всё равно для прочности колбу защищал металлический каркас. Стило поднести к колбе руку, как серебристая поверхность отдавала весёлую голубую искру. Эликсир был сырым ещё, но всё равно одной капли хватало, чтобы в определённых местах – например, на огромных складах за Уч-морем, – появлялись предметы из канувшей эпохи. Совсем скромный запас… Это было величайшей тайной, но вот что удивительно: предшественник Светоча на его, посту даже не задавался вопросом, как это действует, полагая эликсир чем-то вроде сокровенного подарка неба. Некоторые тайны лучше оставлять неразгаданными. Лучше и безопасней. Но не для брата Дамиана.

– Девушка уже в Университете, – прошамкал Светоч Озёрной обители, наблюдая, как точка, которой стал почтовый голубь, растворяется в утреннем небе.

Потом он понял, что от бессонной ночи пересохло нёбо и стоило бы попить воды. Брат Дамиан принимал существование тайн… для других. Но для него эти тайны должны были быть раскрыты. А потом появился деловой партнёр из Университета. Светоч понял, что именно этой встречи он ждал всю свою жизнь.

Брат Дамиан не спеша выпил стакан воды. И вместо того, чтобы прочистить горло кряхтением, произнёс:

– Богомерзкий дом…

Голос звучал нормально. Удивительно, как множество богомерзких вещей, складываясь вместе, могут дать благо. Девушка, переполненная ведьминой любовью, – она ничего не знает об этом, просто девчонка, но узнает в последний момент; теперь этот дом со шпилем, что чернеет посреди ночного неба,

(полнолуние)

хищное окно в нём. Богомерзкий луч испепеляет всё живое. Гиды Университета называют это «окном 317» и, при всём их порочном любопытстве к запретному, тоже до сих пор не выяснили, как это действует. И для чего. А вот деловой партнёр брата Дамиана выяснил. Где-то в далёком Николо-Перервинском монастыре должны были жить монахи, старцы. Но они не были ни тем, ни другим. И даже в сыром виде эликсир заставил их развязать язык. Богомерзкие создания выложили всё. Молчуны… Брат Дамиан вдруг подумал, как он их понял, если они не говорят.

Деловой партнёр из Университета выяснил многое. Оставалось увязать совсем крохи. Из его зашифрованных депеш следовало, что сроки близятся, и всё, скорее всего, произойдёт в ближайшее полнолуние. Оно,

(окно 317)

его луч укажет на самое тонкое место, а именно эликсир сделает смертоносный луч не опасным. Скорее всего, это произойдёт в Москве, в месте, о котором они оба знают. Но также, возможно, луч добьёт до Пироговских складов, и тогда брат Дамиан должен быть в готовности. Светоч Озёрной обители осклабился – он всегда находится в готовности и давно ждал этого момента, но эликсир всё ещё сырой. Крохи, осталось собрать совсем крохи. А тени сгущались, Петропавел, как сыскной пёс, шёл по следу. Поэтому и ответная депеша брата Дамиана оказалась крайне расплывчатой: коршуны Университета перехватывали почтовых голубей, растерзывая несчастных птиц, и переписка могла достичь ненужных глаз. Сгущались тени, всё висело на волоске.

В Пирогово дела обстояли не лучше. Всё больше власти прибирал к своим рукам проснувшийся капитан Лев. Что ж, она полагалась ему по закону, а Светоч всегда чтил и оберегал закон. Мерзкое отродье капитана Льва, его дочь Аква, уже открыто, в глаза дерзила брату Дамиану, но он ещё со светлой и умильно-снисходительной улыбкой журил девочку – детские шалости… Хотя всё внутри Светоча кипело, и он с удовольствием бы размозжил Акве череп… Да, тени в Пирогово тоже сгущались, но брат Дамиан всё ещё очень умело балансировал, за ним стояла огромная сила – Корпус Стражей, и на открытый конфликт с монахами капитаны пока не шли. Обе стороны заняли выжидательную позицию, чутко улавливая перемены в настроениях, улавливая, куда дует ветер. А его направление медленно менялось. Что ж, если всё случится в ближайшее полнолуние, то брат Дамиан явит пастве такое чудо, что оно затмит даже Лабиринт. И тогда о мятеже капитанов можно будет не беспокоиться. Они с деловым партнёром из Университета станут обладателями волшебной дверцы, ключа от которой не будет ни у кого на канале. Они станут обладателями всех волшебных дверей мира – эликсир даже в сыром виде развязал старцам Николо-Перервинского монастыря язык. Деловой партнёр провёл огромную работу, и трудился он долго, очень долго, и никто в Университете даже не догадывался о том, насколько давно он начал свой труд.

Брат Дамиан кротко улыбнулся. Какое же всё-таки счастье, что они нашли друг друга и смогли объединить усилия. Волшебная дверца и ключ…

«Кстати, насчёт последнего. – Светоч нахмурился. – Он дал понять, что знает, где находится ключ, и может забрать его в любую минуту. Но что-то ещё не до конца прояснено».

Что-то ещё не прояснено, а полнолуние близко, и это вызывает у брата Дамиана большую тревогу. Изощрённый ум Светоча мешает ему по ночам спокойно спать, он думает, читает старые книги и думает, думает… Лабиринт оказался вовсе не тем, чем его полагали. Священный сон капитана Льва был не тем. И Разделённые вовсе не те, кого ждали. Это всё были лишь знаки совсем других событий и явлений. И вот сегодня на рассвете брата Дамиана посетила пугающая мысль – а что, если и ключ окажется не тем? Не тем. А лишь знаком, указывающим на что-то схожее, близкое, но совсем другое? Эта тревога и заставила Светоча писать срочную депешу и отправлять почтового голубя. Невзирая на то, что деловой партнёр просил временно прекратить всяческие сношения. Петропавел наступал буквально на пятки. Но брат Дамиан не мог не поделиться своими тревожными прозрениями. Он зашифровал всё тщательно, но понимая, что и на той стороне не дураки сидят, выдал крайне туманный текст.

Но партнёр поймёт, о чём речь, поймёт – в них слишком много общего. И всё же главной его надеждой оставалось, что коршуны Университета не выследят голубя, не выследят и не растерзают несчастную птицу, принеся окровавленную тушку на стол Петропавлу.