Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

того, что ее вина слишком очевидна.

Я кивнул, вздыхая. Признавая очевидную вещь. Я – идиот. Какой же я конченый придурок, что даже не пожелал ее выслушать в тот день! А ведь она рыдала и пыталась со мной поговорить. Конечно, и сейчас все, что наговорил Костян, просто слова. Она и ему могла навешать лапши на уши. Но если быть откровенным, я знал. Глубоко-глубоко в душе, похоронив под обидой свою в ней уверенность, я знал, что она тут не при чем. Просто попавшая в переплет птичка.

– Слишком наивно, опять же, – продолжил Костя, меряя шагами кабинет, – настоящая алчная стерва, желающая разобрать твою репутацию по кирпичикам, действовала бы не так топорно и прямолинейно.

– Согласен.

– Ну, и тем более, если бы она предателем, то зачем ей было бы светить лицом в нашей новой коллекции. Как тебе, кстати, фото?

– Какие фото? – нахмурился я, уставившись на друга.

– В смысле? Каталог еще не утвердили, что ли?! – встрепенулся Костян, кидаясь к моему столу и вытаскивая из кипы папок притащенный Стасом макет, за который я расписался и который так и не соизволил найти время пролистать.

– Утвердили. Вчера Стас его отправил в печать. При чем тут Совина? – спросил я, искренне не понимая, какая между ними связь. Где Лера, а где наша коллекция? Хоть убейте, не догоняю.

Костя посмотрел на меня, как на больного. Глаза по пять копеек, брови все выше едут по лбу, а рука тянет мне каталог.

– Ты его не смотрел? – для верности переспросил финдиректор.

– Да как-то последние дни уже было не до того.

Костян присвистнул. По его лицу проскочило не то, что удивление, настоящий шок, что заставило меня растеряться вконец и забрать у него каталог. Бросить еще один хмурый взгляд на друга и открыть этот дурацкий макет со снимками.

Честно, видать, недосып и постоянная головомойка последних дней застопорили все реакции в теле. В том числе и умственные способности пострадали. Нормально так. Потому что поначалу я вообще не мог понять, что с моделью не то. Пялился на определенно знакомую девушку невидящим взглядом. Таращился, пока медленно до сознания не начало доходить понимание того, что эти глаза, эта улыбка, это лицо – они чуть ли не два месяца преследуют меня во снах. Они стали моим наваждением и гребаной сердечной болезнью. Моим триггером и спасением.

И да быть того не может!

Но это точно была она. Совина.

Со снимков новой ювелирной коллекции на меня совершенно точно смотрела моя Лера!

Какого черта?!

– Как это понимать? – пролистав макет от корки до корки, удостоверившись, что мои глаза меня не обманывают, поднимаю взгляд на притихшего Костю.

– Как есть, так и понимать, – заявляет как ни в чем не бывало друг.

Он, само собой, совершенно спокоен. Как, мать его, удав! Зато у меня состояние, будто под дых со всей дури дали. А потом для надежности еще и по голове огрели. Полная потеря в пространстве. Дезориентация. Я только и могу, что смотреть во все глаза на бесподобную, невероятную, идеальную во всех смыслах, улыбающуюся с кадра Леру и молчать. Слов подобрать не могу. Приличных так точно.

Что я чувствую?

Злость, что опять провернули какую-то херню за моей спиной? Так я, похоже, скоро уже привыкну к тому, что вечно все на этой фирме пролетает мимо моего внимания.

Радость, что увидел на снимке Совину? Тоже не то, как ни крути, но нагоняй “зачинщик” сего “безобразия” еще получит. Это же надо было додуматься до такого, креативщики чертовы!

Скорее, меня охватило удивление. Граничащее с шоком.

Меня по-настоящему переклинило. На этих кадрах. На этой улыбке. На ней. Такой настоящей в объективе фотокамеры и такой живой. Это не деревянные, отмуштрованные годами на подиумах модели, улыбающиеся по указке. Это далекий от модельного бизнеса человек.

Может, поэтому я не мог перестать листать каталог снова и снова, рассматривая кадр за кадром? Потому что она здесь максимально настоящая. Такая, какой запомнилась еще с вечера маскарада. Девушка, которая вероломно проникла в голову, а оттуда и в сердце. Чертовка с сексуальной попкой в юбке, улыбкой ангела и взглядом лисы.

А может, я таращусь на снимки Совиной потому, что я… как там говорят? Втрескался? Запал? Втюрился? Влюбился, в общем. В эту невероятную, такую не логичную, не постоянную и совершенно сумасшедшую девушку! Да, скорее всего так оно и есть.

Я идиот, я уже говорил?

Твою мать, вовремя, Мир, конечно! Нашел время задуматься над своими чувствами. Как раз, когда Костян стоит напротив и дыру взглядом в черепушке сверлит. Но, твою бабушку, Валерия Совина! Я просто глаз отвести от нее не могу. Что на фото, что в жизни – это клиника.

– Ты там дышать-то не забывай, – хохотнул Костян. Чем получил от меня запущенной ручкой по своей наглой морде. Которой он, кстати, увернулся.

– Неожиданно увидеть ее в роли “лица” новой коллекции? – продолжает глумиться друг.

– Это еще мягко сказано!

А главное, я даже не мог предположить такой исход событий. Но действительно, модель, которую мы изначально утвердили и которая так не вовремя сломала руку, еще на той неделе показалась мне отдаленно на кого-то похожа.

Вот и ответ.

Совина во всей своей сесуальной красе. Лера-Лера...

Тоже совпадение? Что за сплошные гребаные “сопадения” вокруг нее? Или и это была спланированная “акция”?

– Чья это была идея? – рыкнул я, сбрасывая “ванильное наваждение” и усаживаясь на место, нетерпеливо отбивая пальцами по столешнице.

На место эйфории приходит нервная внутренняя дрожь. В голове начинает крутиться какая-то навязчивая мысль, которую все никак не удается поймать “за хвост”. Все жужжит и жужжит, с*ка, но трансформироваться во что-то осознанное и логичное не торопиться.

– Коллективная, – усаживается так же Костя.

– Но кому-то же первому в голову она взбрела? Использовать мою личную ассистентку в роли модели. И почему, блин, вы мне об этом не сказали?!

– Потому что хрен бы ты одобрил.

– Именно, Костян!

– А первым ее углядел Мишаня. Заявил, что лицо фактурное, внешность приятная, и под выбранную нами изначально концепцию съемки Лера очень подходила.

– Но Миша не настолько безумен, чтобы пойти против меня.

– Точно. Идею привлечь Леру первый выдвинул Стас... – сказал Костя, запнулся на полуслове и вскинул на меня хмурый взгляд. – Твою мать… Мир!

– Тоже чуешь, что