Сделаю тебя своей - Ника Черника

Он еще молчит, а потом выдает:

— Ты все равно не будешь мне папой. У меня уже есть папа.

Я киваю.

— Знаешь, я догадался. И не претендую.

Гоша смотрит недоверчиво.

— Не претендуешь?

— Нет. Хотел бы я, чтобы мы общались? Да. Но опять же, я никого не буду заставлять.

Господи, столько проповедничества я не выдавал никогда. Ни хрена я, конечно, не святой, но сейчас нужно говорить то, что работает. И судя по тому, что пацан все еще сидит в моей машине — работает именно это.

Гоша еще какое-то время сидит, глядя на улицу. А потом говорит:

— Вон мама.

Я веду взглядом вперед, Милана только-только завернула за угол дома.

— Ты как узнал меня? — спрашиваю его, пока мы оба следим, как она медленно идет вдоль дома под разноцветным зонтом.

— Ты постоянно тут торчишь. Смотришь, как она идет домой, потом уезжаешь.

Я киваю, не комментируя. Ну а что тут добавить?

— Ладно, — говорит Гоша, открывая дверцу, — пошли.

Перевожу на него непонимающий взгляд.

— Ну чего ты сидишь? Оглох? — буркает он, натягивая капюшон толстовки. — Только это, учти, если мама из-за тебя будет плакать, я с тобой разберусь, понял?

Я только вскидываю бровь и думаю: а мы можем поладить.

— Понял, — киваю и умудряюсь первым выйти из машины. Поднимаю воротник куртки и иду к Милане, Гоша догоняет меня.

— Машину закрой, — снова буркает, я, не глядя, жму кнопку на брелоке.

Милана поднимает глаза в последний момент, уже перед подъездом. Не сразу, кажется, осознает картинку, испуганно переводит взгляд с меня на Гошу и обратно, а я чувствую себя нелепо, потому что впервые не знаю, как себя вести с женщиной.

Гоша вдруг подталкивает меня под лопатку, от неожиданности я делаю шаг вперед. Мы с Миланой смотрим друг на друга, она так жадно бродит взглядом по моему лицу, словно врезает мои черты в память. Словно боится, что моргнет, и я исчезну.

А потом я не выдерживаю, подхожу и целую ее, залезая под цветастый зонт.

Она отвечает, цепляясь за меня, так что зонт летит на асфальт, я вижу краем глаза, как Гоша поднимает его.

— Я так скучала, — шепчет Милана сквозь поцелуй, — боже, как я скучала.

Она вдруг оседает в моих руках, и я испуганно подхватываю ее, сердце падает в пятки.

— Все в порядке, Тимур, — слабо шепчет она.

— Ни хрена не в порядке, ты чуть сознание не потеряла. Что за фигня? Ты ходила к врачу? Нужно записать, со здоровьем не шутят, Мила… — она кладет мне пальцы на губы, заставляя замолчать, а потом тихо говорит:

— Я беременна, Тимур.

Я растерянно хлопаю глазами в состоянии полной прострации.

— Ты — что? — нелепо переспрашиваю.

— Беременна. Срок десять недель уже.

Я открываю и закрываю рот, так и не находя слов. Вот это вашу мать!

— Эй, — зовет нас Гоша, шмыгая носом. — Так и будете под дождем стоять? Пошли домой.

Я смотрю на него, на Милану, которая так и не сводит с меня взгляда, а потом киваю:

— Ну пошли.

— Мам, ну давай быстрей! — Гоша убегает вперед, а я только качаю головой. На площади перед Нотр Дам де Пари ему потеряться негде, а внутрь без нас он не сунется, будет ждать.

Я не спеша иду по дороге, держа Тимура за руку. Мы решили на новогодние праздники слетать в Париж. К счастью, после тяжелых первых месяцев стало лучше, и врач разрешила перелет. Беременность проходит хорошо, хотя малышка внутри меня очень активная: любит пинаться, особенно, когда я ложусь. Так что я по-прежнему быстро устаю, не имея возможности полноценно отдыхать.

— Красиво здесь, — произношу с улыбкой. — Особая атмосфера в городе, приятная. Я бы могла тут жить.

— Это предложение? — усмехается Тимур, я посылаю ему укоризненный взгляд. — А что? Можем пожить здесь летом после родов.

Я отмахиваюсь — там видно будет, что загадывать? С некоторых пор я перестала смотреть далеко вперед, и просто живу настоящим. И боже, как же я счастлива!

Я и подумать не могла, что Гоше хватит смелости на такой поступок, как разговор с Тимуром. Что они вообще смогут поговорить, и уж тем более что сын перестанет препятствовать нашим отношениям.

Я боялась всего: и того, что они будут ссориться, что не найдут общий язык, что у нас с Тимуром не получится, что я не смогу выносить ребенка — все мои страхи сконцентрировались в одном моменте, а потом начали таять. С каждым прожитым днем. Не всегда легко — далеко не всегда. Например, Тимур с Гошей совершенно не церемонится, словно сыну не десять, а столько же, сколько Тимуру.

А еще они оба упертые, как бараны, и если начинают бодаться, то не уступят один другому. Правда, учитывая, насколько Тимур эмоционально непробиваемый, Гоше приходится сдаваться куда чаще. Хотя кое-какие позиции он отвоевывает.

А еще он получил гитару и комбик, что, безусловно, очень повысило рейтинг Тимура, хотя я и пыталась объяснить, что любовь не стоит покупать. Но Тимур не считает это покупкой — вложение на будущее, так он это называет. Аналитик, что тут поделаешь.

С Ромой Гоша видится регулярно, у них свои дела и интересы, в которые я стараюсь не вмешиваться. Мы разумно абстрагировались от жизни друг друга, чтобы минимально задевать чувства. Я только знаю, что дела у Ромы пошли в гору, что неудивительно, раз уж Тимур ему помог. Он ни с кем не живет на данный момент, и Гоша иногда остается у него с ночевкой.

Первое время я боялась, что Рома будет что-то наговаривать сыну, но этого не происходило, и я успокоилась. Успокоилась и приняла наш развод окончательно — теперь у каждого из нас своя жизнь.

В храме я провожу немного времени, выбираюсь на воздух из-под темных стен, тут мне легче находиться. Тимур с Гошей появляются минут через десять.

— А я тебе говорю, что могу спеть таким же голосом, как Горбун, — доказывает Гоша. Непостижимо, но они, и правда, собрали с мальчишками группу, и Гоша вдруг стал в ней не только гитаристом, но и солистом.

— У тебя слишком высокий голос, только завывать что-нибудь про любовь, — подкалывает его Тимур, я посылаю ему уничижающий взгляд.

— Ой все, па, не гони, — Гоша машет рукой и идет вперед, а мы с Тимуром замираем, глядя друг на друга. Он назвал Тимура папой. Неосознанно, даже на задумавшись, но назвал… Впервые. Мы не торопили его, не просили об этом, не навязывали. Он сделал это сам.

Тимур криво усмехается, качая головой, а я вытираю слезы — беременность сделала меня гиперчувствительной. Целую Тимура и тут же слышу Гошу: