Жизнь на палубе и на берегу - Владимир Шигин

Из отчета о командировке гардемаринов: «По прибытии 20 гардемаринов 31-го марта 1716 года в Ревель, на учебу в Европу им выдано на дорогу парусинное платье и назначено на человека следующее месячное довольствие: денег по 2 рубля 40 копеек, сухарей по 2 пуда 10 фунтов, гороху 15 фунтов, круп 15 фунтов, соли 2 1/2 фунта, муки ржаной на квас по 1 четверти, вина по 25 чарок, уксусу по 1 1/2 кружки, рыбы вялой по 5 фунтов, ветчины по 19 фунтов».

Времена императрицы Елизаветы Петровны были особенного голодными для флота. Тогда продовольствие на суда практически не поставлялось. Чтобы хоть как-то выжить, как мы уже писали выше, матросы на берегу разводили огороды, с которых питались сами да еще подкармливали бедных офицеров-однодворцев с их семьями.

Реформы екатерининской эпохи навели относительный порядок в обеспечении продовольствием офицеров и матросов, улучшив рацион и исключив всякую самодеятельность в питании. Выдача продуктов на руки была отменена, и вводилось единое время приема пищи: завтрак 7:00-7:30, обед 12:00–12:30, ужин 19:00–19:30. С 11 до 12 часов продолжался так называемый адмиральский час – предобеденный перерыв (для подготовки к приему пищи и распития казенной чарки вина).

Матросу русского флота в конце XVIII века полагалось получать в месяц: мяса говяжьего (свежего или солонины) 5,5 кг, сухарей – 18 кг, гороху – 4 кг, гречневой крупы – 2,5 кг, овса – 4 кг, масла – 2,5 кг, соли – чуть более 0,5 кг, уксуса – полкружки, водки – двадцать восемь чарок (около 3,5 л).

Прием пищи осуществлялся два раза в день. И на берегу, и в море матросы питались артелями по семь человек у котла. Делалось это для удобства расчета, так как сколько полагалось еды семи матросам в один день – ровно столько же полагалось и одному человеку в неделю. Пищу варили в одном большом котле «по единому, а не по прихотям, в чем смотреть комиссару, под лишением чина», при этом поварам (кокам) категорически запрещалось что-либо принимать для приготовления пищи у команды, кроме свежего мяса и рыбы, да и то только в указанные дни.

При приготовлении горячей пищи в море была одна существенная трудность. Дело в том, что печи на судах российского флота традиционно складывали из кирпичей. Очень часто во время штормов кирпичные печи попросту разваливались, и команда на несколько дней оставалась без горячей пищи. Затем печь выкладывали заново, но с первым же штормом все повторялось. Проблему печей решили только к 70-м годам XVIII века, когда, наконец-то, начали устанавливать железные печи.

Матросская норма считалась одной порцией. От нее велся счет порциям всех должностных лиц команды, которые получали свои порции деньгами. Они так и назывались – «порционные деньги». Эта практика просуществовала до самой революции, да и сегодня частично сохранилась в ВМФ как пресловутый нынешний офицерский продпаек, выдаваемый деньгами.

Разумеется, определенная норма довольствия на практике соблюдалась далеко не всегда. Как и сегодня, часто практиковались замены одного продукта на другой, причем не всегда равноценный. В море капитаны судов имели право в случае нужды сокращать, по своему усмотрению, норму питания. Кроме этого часто матросы недоедали и по более прозаичной причине – из-за воровства, которое во все времена было настоящим бичом российского флота.

Из книги И. Гончарова «Фрегат „Паллада“: „Идучи Балтийским морем, мы обедали почти роскошно. Припасы были свежие, повар отличный. Но лишь только задул противный ветер, стали опасаться, что он задержит нас долго в море, и решили беречь свежие припасы… Вследствие этого на столе чаще стала появляться солонина; состарившиеся от морских треволнений куры и утки и поросята, выросшие до степени свиней, поступили в число тонких блюд. Даже пресную воду стали выдавать по порциям: сначала по две, потом по одной кружке в день на человека, только для питья“.»

В свободное от службы время матросы с удовольствием занимались рыбной ловлей. Часть рыбы употребляли в пищу, другую продавали, деньги, как правило, пропивали. Подрабатывали матросы и огородничеством. В Севастополе и Николаеве разводили сады. В Кронштадте матросов часто нанимали офицеры, имевшие в загородной части острова дачи. Большая часть овощей привозилась на Санкт-Петербургский рынок зеленщиками. Бывало, что лодки, следовавшие в Кронштадт с закупленными продуктами, переворачивались в пути от шторма или от перегрузки, гибли люди и все закупленное.

Иногда матросский стол бывал разнообразен грибами и ягодами, которые собирали во время летних практических плаваний в Финском заливе на островах. Перед уходом судов в морскую кампанию на каждое судно принимали бочки с солеными огурцами и квашеной капустой. Матросы, вчерашние крестьяне, их очень любили, к тому же огурцы и особенно капуста помогали от цинги-скорбута.

Однако хрустящую капустку и бочковые огурчики давали не всегда. Из журнала заседания адмиралтейств-коллегии за 1741 год: «Слушав от комиссариата экстракт учиненной по премимории из медицинской канцелярии, в которой объявляет, таким образом, та канцелярия рассуждает, вперед для предосторожностей матросов и солдат против цинготной и других болезней, осиновую кору с сосновыми и еловыми шишками настаивать с пивом или с ячными квасами, а не с вином, и к оному пиву или квасу весенним временем несколько дней пред употреблением класть еще хрену, сколько употреблено будет, а именно по одному фунту на 6 ведер и раздавать оное пиво и квас…» Разумеется, матросы были не особенно довольны осиновой корой с еловыми шишками, которыми, по их мнению, начальники только портили пиво.

На перегонах новостроенных судов из Архангельска в Кронштадт трюмы обычно загружали знаменитой поморской сушеной треской, которая пользовалась необычайной популярностью на отечественном флоте во все времена. И сегодня все мы любим за хорошим дружеским разговором выпить пивка под сочную тараньку. Учитывая, что матросы тогда пили пиво почти как воду (по два с половиной литра в день), вяленая треска шла у них за милую душу и была не только любимейшим лакомством, но и неофициальной внутренней валютой, на которую можно было выменять, что душе угодно.

Во время средиземноморских кампаний стол офицеров и матросов был разнообразен местными экзотическими фруктами, или, как тогда говорили матросы, померанцами. Известен случай, когда во время Первой Средиземноморской экспедиции адмирала Спиридова в 1769 году матросы, получив для употребления «померанцы», с удовольствием съедали кожуру, выбрасывая за борт сердцевину.

Разумеется, во всех российских портах и в особенности в Кронштадте всегда весьма популярна была свежая рыба. И офицерские семьи, и матросские с удовольствием добавляли ее в свой не слишком разнообразный рацион. Старались обеспечить себя рыбой и командиры кораблей, так как это позволяло экономить казенные продукты. Свежая рыба была намного приятней, чем надоевшая солонина. Рыбу ловили летом с берега и со специально выделяемых для рыбалки корабельных шлюпок, а зимой со льда маленькую, но все же съедобную колюшку. При этом особо всегда ждали весну. Именно весной, особо хорошо шла любимая всеми пахнущая свежим огурцом корюшка, которую ловили в огромных количествах. Об этом даже имелся немудреный стишок: