Комонс - Борис Батыршин

…а ведь кончился невозмутимый покерист! Дядя Костя подобрался, в глазах вспыхнули тревожные огоньки.

Достаёт блокнот.

– Ну-ка, повтори помедленнее…

Я повторяю, он записывает мелким, очень аккуратным почерком. После чего сверяет написанное с тетрадью.

– Так… – двоюродный дед явно озадачен. – Ты прав, всё это само по себе – никакие не доказательства. Во всяком случае, пока с ним не поработают эксперты.

Он стучит карандашом по разложенным по столу «уликам».

– А вот то, что ты только что сказал… признавайся, откуда ты знаешь про шифры хранения спецархива КГБ?

– А я и не знаю. Заставили заучить наизусть, без понимания, как попку, там, в будущем. Между прочим, ваши коллеги. Они же рассказали, что это как-то поможет разыскать сохранившиеся материалы «отдела по борьбе с Пришельцами». Они ведь и сейчас там, раз их обнаружили в 2023-м году. Значит, легко можете это проверить – если, кончено, захотите.

– Легко… – он покачал головой. – Это даже не «перед хранением сжечь». Это… Ты хоть понимаешь, Женька, во что ввязался? О родителях подумай, с ума ведь сойдут!

Я деликатно откашливаюсь.

– Простите, Константин Петрович, но вы беседуете не с пятнадцатилетним школьником. Биологический возраст не должен вас сбивать с толку – на самом деле, я старше вас и обладаю весьма… хм… специфическим жизненным опытом.

Я нарочито резко меняю интонации на холодно-вежливые, бесстрастные – так собеседнику будет проще перестать воспринимать меня как сопливого восьмиклассника. Приём сработал: во взгляде генерала мелькнуло лёгкое недоумение, быстро сменившееся пониманием.

– Ладно, будем считать, что ты меня заинтересовал. Информацию я проверю, но…

Он замялся, подбирая слова.

– …пойми меня правильно: отпустить тебя я сейчас не могу. Для твоей же безопасности – если, конечно, всё, что ты рассказал о недавних приключениях, правда.

Киваю – что ж, следовало ожидать.

– Это относится и к твоему приятелю, как бишь его?..

– Сергей.

– Вот-вот, Сергей, Серёга. Давай-ка поступим так, внук… – ты не против, что я пока буду тебя называть так? Привычнее, знаешь ли.

– Конечно, нет, дядя Костя! – расплываюсь в широкой улыбке. – Что здесь, что в будущем вы по-прежнему мой двоюродный дед.

– Вот и хорошо. – теперь он тоже улыбается. – Так я о чём? Сейчас я вызову своего сотрудника, он отвезёт тебя на одну квартиру. Там ты подождёшь, пока я не проведу проверку. Да, твоего друга тоже туда привезут, говори его адрес.

…вот Аст-то обрадуется! Прости, друг, но раз уж попала собака в колесо – пищи, а беги…

– Может, мне сперва ему позвонить?

Задумывается на секунду.

– А что, и позвони. Только ни слова лишнего! Скажи, что надо срочно встретиться, предупреди, что за ним заедут, отвезут к тебе – и всё.

– Ладно. Только он раненый, плечо пулей царапнуло.

– Вот заодно и подлечим. Да ты не переживай, если понадобится – мы и врача привезём, не проблема.

– Понимаю. Квартира конспиративная?

Дядя Костя усмехается.

– Да ты, внучек, как погляжу, книжек начитался, про шпионов, того гляди, цветочный горшок ставить на окно полезешь! Самая обычная московская квартира. Сотрудник мой с вами побудет, обеспечит всем необходимым, поесть приготовит, то-сё… Выходить-то вам лучше не стоит.

– А родители?

– Вы оба, кажется, спортом занимаетесь?

– Не совсем. Сценическим фехтованием, это…

– Не суть. Сделаем бумажку, что вас срочно вызывают на сборы. Да вы не переживайте, это дня три-четыре от силы. Заодно и со школой вопрос решим, нам суета вокруг ваших персон ни к чему. Да, и пусть возьмёт с собой учебники. Пришельцы – это, конечно, важно, но от учёбы вас освобождать никто не собирается…

1979 год, конец марта

Где-то в Москве

Дни взаперти

Третий день Женька с Астом сидели на конспиративной квартире – что бы ни говорил дядя Костя, а это она и была. Потому что – нельзя выйти на улицу, и к окнам, тщательно задёрнутым плотными шторами, тоже лучше не подходить, хотя девятиэтажка, где их поселили, и выходит фасадом на широченный пустырь где-то на окраине столицы. И телефон не работает. То есть, работает, но пользоваться им нельзя, о чём ребятам сообщил тот самый «сотрудник», которого обещал приставить к ним двоюродный дед – смуглая девушка латиноамериканской наружности – изящная, невысокая, быстрая, опасная, как мангуста. В жилах Кармен (для друзей – Карменсита, мальчики!) перемешались все крови, что только можно найти в Южной Америке – испанская и англосаксонская, кровь индейцев майя и ацтеков, негритянских рабов с Берега Слоновой Кости и апачей с семинолами, обитателей Северной Америки. В итоге смесь вышла взрывоопасной и… обворожительной. Так и тянет представить её то ли на узких улочках Гаваны, в пёстрой юбке, с гитарой, то ли в латиноамериканской сельве – одетой в рубашку цвета хаки, с мачете и «гарандом» на плече.

А пока – Карменсита с удовольствием смущает подопечных подростков с суперэкономными домашними халатиками и соблазнительными позами, которые принимала как бы невзначай. «Ты не смотри, что она так зад… э-э-э… бёдрами крутит. – предупреждал дядя Костя. – Кубинки, они без этого не могут. Так-то она девчонка толковая. А уж готовит – пальчики оближешь, правда с перцем иногда может перестараться».

Позже выяснилось, что о кулинарных пристрастиях Карменситы генерал нисколько не преувеличил: блюда, которые она готовит, больше подходят огнедышащему дракону, чем человеку. Женька даже подумывал попросить дядю Костю привезти обычных сосисок, что ли, чтобы варить их самостоятельно. Но – вовремя сообразил, что нанесёт тем самым кубинке жесточайшее оскорбление.

На вопрос – откуда в органах (насчёт места службы Карменситы ни Женька, ни «Второй» иллюзий не питали) взялась жительница Острова Свободы, дядя Костя лишь хмыкнул: «Считай, что она тут по обмену… студенческому». Женька нацелился, было, расспрашивать, двоюродный дед только коротко глянул на него, и рот захлопнулся сам собой.

Аст пребывает в недоумении. Он по-прежнему воспринимает происходящее, как удивительное приключение, но как вести себя со старым другом – понять не может до сих пор. Главная трудность: с кем он беседует в каждый конкретный момент: с ровесником-одноклассником, или с не вполне понятным гостем из будущего, который называет себя загадочным словом «комонс» и выдаёт порой такое, что впору за голову хвататься. Так что Серёга предпочитает отмалчиваться, и даже, от нечего делать, взялся за учебники, которые заставил его взять с собой явившийся за ним вежливый молодой человек спортивного сложения.

Женька, чем дальше, тем сильнее стал путаться в том, где он сам, а где его взрослое «Я». Вот, к примеру: мелькнула какая-то непривычная мысль – как понять, принадлежит она ему самому, или незаметно подсунута «Вторым»? А если и ему – в какой степени она возникла, как следствие обращения к второй, взрослой памяти?