Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс

Подписи не было – ни машинописной, ни рукописной. Шамбрен молча протянул письмо Джерри Додду.

– Розыгрыш? – предположил тот. – Если заказчик готов расстаться с десятью тысячами зеленых, чтобы укокошить человека, он не станет нанимать гулящую неврастеничку. За половину этой суммы можно найти опытного профессионального убийцу.

– Не в курсе, Мун был ее клиентом? – спросил управляющий отелем.

– Согласно донесениям ночной смены, она дважды в месяц проводила с ним час или два.

– Надо с этим разбираться, – сухо заметил Шамбрен. – Сегодня пятнадцатое. У нее оставалось шесть дней, считая сегодняшний. Но она подняла лапы кверху и сдалась. Наверное, понимала, что не справится, и предпочла такой печальный способ защиты.

– За десять тысяч зеленых я бы сам ухлопал Великого человека, – заявил Джерри.

К половине седьмого новость о самоубийстве в «Бомонте» стала достоянием общественности. Как правило, подобное событие не получает освещения, кроме как в желтой прессе – подумаешь, удавилась в большой гостинице девушка по вызову. Но благодаря найденному в ее сумке письму, которое связывало ее с Обри Муном – мировой знаменитостью, история получила большой резонанс. «Заговор с целью убийства известного писателя!» – гласили заголовки.

Упомянули об этом и в выпуске телевизионных новостей в половине седьмого. В одноместном номере на четырнадцатом этаже отеля «Бомонт» лежал на кровати, подсунув под голову сцепленные руки, Джон Уилз и смотрел телевизор.

Когда диктор начал рассказывать о письме, которое оставила после себя мисс Прим, он подскочил. Подошел и выключил телевизор. На лбу выступили мелкие капельки пота. Он зажег свет над бюро и выдвинул средний ящик. В ящике лежали чистые рубашки. Уилз перебирал одну за другой, пока не нашел в середине стопки аккуратно сложенный шарф из голубого шелка. Достал его из ящика и развернул на столешнице бюро. Внутри оказался бумажник с паспортом и маленький автоматический револьвер.

Уилз открыл бумажник и вынул из одного из отделений листок белой бумаги. Когда начал читать, его губы шевелились.

Глаза Уилза перескочили через несколько строчек.

Негнущимися пальцами Уилз сложил листок и убрал вместе с паспортом. Его рука задержалась на пистолете, и он примеривался, укладывается ли на ладони оружие.

– Что за чушь? – вслух проговорил Уилз.

На лейтенанта полиции Гарди слава Обри Муна не произвела впечатления. Гарди был крупным, смуглым, спортивно сложенным молодым человеком, который больше походил на добродушного, даже чем-то озадаченного защитника из футбольной команды колледжа, чем на детектива убойного отдела. Восточные сокровища в гостиной Муна, тонкий аромат благовоний, сам полулежащий на троне мужчина – все это укрепляло молодого Гарди в сознании, что перед ним сплошная фальшь. Своего рода извращенец, наверное, говорил он себе.

Обри Мун отреагировал на лейтенанта полиции как на назойливую муху. Спрятался за маской одутловатого лица, чтобы никто не понял, какие он испытывает чувства, если вообще испытывает.

– Мы навели справки в трастовой компании «Уолтхэм», мистер Мун, – сообщил ему Гарди. – Десять тысяч долларов внесла на счет, видимо, мисс Прим и сама же их забрала.

– Вы сказали «по-видимому», лейтенант? Это все, на что вы способны? Кто положил? Когда? Каким образом? По-видимому! Не смешите меня!

– Мы сейчас выясняем, – сказал лейтенант.

– Поздравляю! – буркнул скучающим тоном Великий человек.

– Кто может относиться к вам с такой ненавистью, чтобы не пожалеть десяти тысяч долларов и заплатить их наемному убийце?

Мун сухо улыбнулся:

– Сотни людей, лейтенант. Буквально сотни.

– Дело нешуточное, – посуровел полицейский.

– Зависит от того, с какой стороны посмотреть, лейтенант. Когда я представляю, как бедняга Памела, лежа со мной на диване, втыкает мне между ребер нож, или подсыпает в вино яд, или, скажем, душит проволокой, на которой висит картина, меня разбирает смех. У нее было одаренное тело, а ум – сентиментальной малолетки.

Из угла комнаты послышался свистящий звук. Это Пьер Шамбрен выдохнул сквозь стиснутые зубы. В пентхаус он пришел вместе с полицейским. Его необычно взволновала трагедия Памелы Прим.

– Десять тысяч долларов – немаленькая сумма, – заявил Гарди. – Не может быть, мистер Мун, чтобы сотни людей не любили вас до такой степени.

– Я был бы в высшей степени разочарован, если бы это было не так, – ответил Великий человек.

– Ради бога, давайте прекратим ломать комедию, – взмолился лейтенант.

Мун повернулся и посмотрел на него с усталым презрением.

– Молодой человек, некто готов щедро заплатить, чтобы не позволить мне перевалить за семидесятипятилетнюю годовщину. Но он идиот, если сложил все яйца в одну корзину. Под корзиной я подразумеваю бедную Памелу. На роль убийцы она подходит менее всего. Поищите-ка, у кого еще внезапно появились банковские счета.

– Вы хотите сказать, что кому-то еще могли предложить деньги за такую же работу? – спросил, нахмурившись, Гарди.

Великий человек усмехнулся:

– Если бы я хотел расправиться с человеком, подобным Обри Муну, – конечно, если сделать невероятное предположение, что найдется другой человек, подобный Обри Муну, – я бы приберег запасной вариант и наплевал на расходы. Не вызывает сомнений, лейтенант, что мне необходима защита. Ваше начальство, наверное, будет не в восторге, если вы заключите, что с самоубийством маленькой несчастной Памелы опасность миновала.

– Если вы чувствуете себя в опасности, – предложил бесцветным, невыразительным голосом Шамбрен, – лучше последовать совету и отменить праздник. Иначе окажетесь главной целью среди двухсот пятидесяти неуправляемых приглашенных.

– Дорогой мой Шамбрен, никому не позволено указывать мне, что делать, или заставлять менять планы. Ваша задача управляющего отелем, равно как и задача лейтенанта, следить за моей безопасностью.