Стервятники - Олег Петров

Что же касается второго адреса. К большим милицейским чинам за разрешениями Вовчик ходить не любил: за морем телушка - полушка, да рубль перевоз. Те всё до такой степени пригладят, что, хоть наизнанку вывернись, а «сэнсейшена» не получится. Или вообще отвертятся от журналюжной липучести.

Ну, а уж к полковнику Рябинину тем паче хода для Вовчика не было, ибо как раз он-то и распорядился: журналюгу Николаева - гнать в шею.

Вот и стала с некоторых пор всё чаще и чаще посещать Вовчика мысль о необходимости возобновления консенсуса с Димой. Нужен был удобоваримый предлог, но на ум ничего не шло. И тогда Вовчик решил действовать напрямую.

Встретив в очередной раз Дмитрия, решительно преградил ему дорогу и без обиняков покаялся, разве что землю не ел. «Чисто­сердечное раскаяние в содеянном» было сопровождено предло­жением «трещину в отношениях замыть». А так как Дмитрий и сам уже давно махнул на Вовчика рукой, зная, что репортерская всеядность неистребима, то приятельское предложение принял.

ПРИМИРИТЕЛЬНЫЙ «банкет», дабы не создавать себе лишних трат, потому как с гонорарной подпиткой как раз случился облом, Вовчик решил устроить на дому у своей подруги. То есть у Лидочки. В гостях у нее Дмитрий уже однажды побывал. Позапрошлым летом. Как раз в тот послебанный субботний вечер, когда Вовчик затащил его к подруге на баночное пиво. Собственно, Дима там и ляпнул приятелю про расследуемое преступление. Правильно говорят психологи - преступника тянет на место совершенного преступления. Это, конечно, про Вовчика, а вы о чем подумали? Но ни Дима, ни Вовчик и не предполагали, чем закончится их второе совместное посещение пышнотелой и хлебосольной Лидочки.

В прошлый раз Вовчик подругу бесцеремонно оставил: зудила полученная от приятеля информация, уже мысленно рождались сенсационные строки для столичного издания. Потому изобразил для Лидочки проявление мужской солидарности, отвалив от подруги вместе с приятелем. Понятно, что свое обещание «вину загладить» исполнил буквально назавтра, однако именно с того вечера отношения Лидочки и Вовчика мерно покатились к закату. Женщины безразличия не прощают.

Да и приелся Вовчик Лидочке. А точнее, оба они - друг другу. Это Дима заметил, когда вновь оказался в уютной квартирке: хозяйка открыто строила глазки исключительно ему, а Вовчика держала на расстоянии. Узрев сию холодность, источаемую на приятеля, Дима решил использовать шанс. Посему весь вечер «блистал на манеже»: галантен, изящно остроумен и интимно-таинственен.

Извержение талантов во многом было связано с одной успешной оперативной комбинацией, которую Дима провернул в эту пятницу. Точнее сказать, успешно завершил.

Пятничный триумф готовился фактически всю рабочую неделю. Дима так удачно скрывался за многочисленными делами- побегушками от всевидящего ока своего начальника майора Генкина, что тот всерьез проникся служебной озабоченностью подчиненного и. забыл его нагрузить работой на выходные. Это была великая победа! Потому как капитан Писаренко со товарищи уже давно забыли, что такое полнокровные суббота и воскресенье. Забыл и Генкин. Но начальнику сам Бог велел, потому как он начальник (Генкин, конечно! А вы что подумали?). Безусловно, что любого опера нет проблем выцепить и на дому. Но Дима вынашивал намерения в эти выходные, если получиться, ускребстись от Генкина, - навестить старого приятеля в пригороде, давно звавшего его на добычу ухи.

По-доброму, по-старому: с удочкой, без сетей и прочих зверских прибамбасов. Знал приятель одно местечко в верховьях Читинки, где водились сомики. В это никто не верил, считая идиотскими рыбацкими байками, но дед приятеля рассказывал, что в том месте, где образовалось соминое улово, ранешне, еще до войны, имелся мосток. А в лихую годину с этого мостка сверзилась «полуторка» с зерном. Машинешку-то достали, но на потерянном зерне отъелись такие сомы! С тех пор там это рыбное племя и обосновалось, благо, цивилизация пока до верховьев обмелевшей во многих местах речушки особливо не добралась.

А деду приятеля насчет доброй рыбалки не верили. Особливо, конечно же, горожане, видя, в какой позорный ручей превратилась некогда горная речка, рассекающая областной центр. Не верили, хотя в иное дождливое лето этот самый ручей мог вздыбиться такой водой, что заливал в самом центре несколько кварталов, отрезая огромные части города друг от друга. Давно ли людей солдатики спасали, переправляя их через бурлящую желтую воду на плавающих «бэтээрах»? Да уж, приговаривали горожане с интонацией незабвенного Кисы Воробьянинова, - стихия! Но в сомиков так и не верили. Или просто не случалось среди слушателей дедовских баек фанатов рубной ловли?

Дима, в общем-то, тоже не проникся. К тому же, чего ждать от майского рыболовства. Просто давно не видел старого друга, просто захотелось тишины, покоя, неспешного разговора о том о сем. От ежедневной городской карусели устал.

Вот и собирался с самого субботнего ранья махнуть в Верх-Читу, а там бы приятель завел свой латаный-перелатаный «ГАЗ-69», и они покатили бы вдоль извилистого берега к заповедному Красному Яру.

Увы, в пятницу утром приятель позвонил, скорбно протрубил отбой в связи с одной неотложной деревенской нуждой, клятвенно заверив, что в следующие выходные - кровь из носу. Но о роскоши «оперативно выкрутить» эти самые будущие выходные Дима и не мечтал. Дважды такие номера у Генкина не проканали бы не жисть!

Конечно, коли идея рухнула, можно и самому на амбразуру в субботу податься, но не факт, что Генкин оценит служебный порыв до такой степени, что дарует следующие выходные. Генкин совершенно никак это не оценит, а примет появление в отделе как само собой разумеющееся.

Посему, благополучно покинув «уголовку» вечером в пятницу, Дима усердно размышлял, куда ему на выходные из дома раствориться, дабы Генкин его не достал субботним утром по телефону, как это уже не раз бывало. В голову пока ничего не лезло, а тут у подъезда чертом из табакерки образовался Вовчик. С повинной и предложением «замыть трещину». На безрыбье.

И капитан Писаренко отправился с Вовчиком в гости к его подруге. Тем паче, что Вовчик намекнул: будет там пара и Диме. Судя по тому, что Вовчик уже дважды стрельнул у Димы сигаретку из той самой дежурной пачки, которая обиталась в кармане некурящего опера и предназначалась для уже известной читателю служебной надобности, капитан Писаренко понял, что сосед-приятель на мели, потому и двигают они в домашние хлебосольные интерьеры.

Посему Дима прибыл в гости с кроваво-жгучей чайной розой, купленной, несмотря на вполне объяснимые протесты Вовчика, у не менее жгучего кавказца в закутке магазина «Товары для женщин».

Как истинный джентльмен, Дима, преследуя в отношении прекрасного пола невинные или далеко идущие цели, без цветов к дамам не визитировал. Понятно, что на коллег женского рода это рыцарское правило не распространялось: на службе женщин нет, там все - сотрудники: старший, средний и младший милицейский начсостав.

А тут еще необходимо было умыть и безденежного журналюгу.

Что-то в раскладах Вовчика не срослось: Лидочка домовничала одна, обещанная, со слов Вовчика, подруга не появилась и через час. Но Дима уже завелся.