Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг. - Сергей Брилёв

Важная деталь: в справке СВР говорится, что «Хозе»-Цеттлер «дал немцам заведомо неправильные условия связи, в результате чего связь с нами не была установлена»[717]. Но из показаний Хуттари следует, что это он предупредил московский Центр о провале: «Я ответил – “Добрался в целости, большие трудности, Зепп у хороших друзей”. Вместо имени Зепп я передал его имя на испанском, так как мы заранее условились, что если все будет плохо, то имя Зепп не будет упоминаться»[718].

Однако версию СВР о том, что истинным «крепким орешком» для гестапо был всё-таки Цеттлер, подтверждают материалы… гестапо. Из показаний Занитцера: «Допрос Цеттлера был очень коротким, так как я предъявил ему информацию из моей картотеки о том, что его сообщником был Хуттари. Цеттлер подтвердил это. Он мне не сообщил, где находится Хуттари»[719]. Из материалов, которые были обнаружены в архивах гестапо: «Хуттари утверждал, что он не коммунист, что он прошел подготовку и стал диверсантом только для того, чтобы покинуть СССР (не это ли он репетировал на британцах? – Авт.). В этих обстоятельствах не требовалось никакого давления, чтобы он вступил в радиоигру. […] Цеттлер сначала отказался от любого сотрудничества с гестапо, так как он опасался, что Советы могли взять в заложники его семью […] в Сибири. В конце концов он прогнулся и согласился сотрудничать»[720].

В другом случае СВР, напротив, подтверждает слова Хуттари. Тот говорил: «Каждые 4 недели я должен был выходить на связь. Когда эта игра в “дезу” закончилась, [Занитцер] больше не проявлял ко мне интереса. […] Меня направили в концлагерь»[721]. Действительно, справка из СВР гласит: «Не получив интересных данных, гестапо радиоигру прекратило, а “Ян” был направлен в концлагерь»[722].

Альберт Хуттари ещё рассказывал: «До ноября 1944 г. я был в плену у гестапо, затем […] я попал в концлагерь. Сначала меня должны были послать в Флоссенбюрг, но наш транспорт разбомбили американцы, в Линце нас перегрузили и на следующий день направили в Прагу. В Праге меня перевели в Панкрац, а потом я попал в Терезиенштадт»[723].

Там он тяжело заболел тифом, но выздоровел. Осенью 1945 г. Альберт Хуттари вернулся в Австрию, где «незамедлительно продолжил свою работу в освобожденной Австрии в качестве члена КПА»[724]. А как же рассказы в Англии о том, что после войны он не будет заниматься политикой?!

Вот как этот период его жизни отражен в справке СВР: «После освобождения уехал в Вену, где в октябре 1945 г. был установлен резидентурой. В тот период агент работал в аппарате австрийской компартии, руководство которой было осведомлено о поведении “Яна” в гестапо. В мае 1947 г. “Ян” из агентурного аппарата 1 Главного управления МГБ СССР был исключен, как не представляющий ценности»[725].

Несмотря на его участие в радиоигре с Москвой под контролем гестапо, Хуттари не арестовал СМЕРШ, его не вывезли в Советский Союз и не отправили в ГУЛАГ (как это случилось с его соотечественницами – членом группы «Содовая» Эмилией Шок-Нагель-Борецки и женой члена группы «Виски» Хильдой Мрац). Почему же его не тронули?

Хуттари спасло то, что он был ценен – политически и электорально. С одной стороны, позиции КПА казались солидными и без таких, как Хуттари: коммунист – лектор спецшколы Коминтерна в Кушнаренкове Иоганн Коплениг был одним из отцов-основателей Второй Австрийской республики, а ещё один коммунист-«кушнаренковец», Франц Хоннер, возглавил МВД. То есть позиции КПА казались солидными и без таких, как Хуттари. Но, с другой стороны, если в ноябре 1945 г. на первых послевоенных выборах городского совета Вены компартия Австрии смогла получить только 6 мандатов из 100[726], то Хуттари одержал убедительную победу и, взяв большинство голосов, стал бургомистром своей малой родины Брунн-ам-Гебирге[727]. Правда, надо заметить, что Вена была поделена на четыре оккупационные зоны державами-победительницами, а родной город Хуттари находится в Нижней Австрии, которая относилась к советской зоне оккупации[728]. Тем не менее бургомистр – это большой успех.

Альберт Хуттари (он же «Ян», он же «Александр Якубов», он же «Клейн») скончался 25 мая 1978 г. на 69 году жизни.

Всего по делу об укрывательстве группы «Эверест» было арестовано 17 человек из числа тех, кого австрийский профессор Вольфганг Нойгебауэр назвал «движимыми идеалами и решившими подвергнуть себя огромному риску людьми, [которых] следует считать не “предателями” или “шпионами”, а самостоятельной частью антигитлеровской коалиции[729].

Все упомянутые выше женщины 22 августа 1944 г. оказались в концлагере Равенсбрюк. Старших женщин, 67-летнюю Каролину Хуттари и 53-летнюю Хермину Мюлльнер, направили на вязальные работы.

26-летнюю Иду Хуттари, очевидно, сочли более крепкой и записали в колонну для дорожных работ. 28 апреля 1945 г. она была направлена в рядах так называемого «эвакуационного марша» перевозить тачки с имуществом приближенных к СС. В ночи они бросили тачки и убежали в лес. Утром они дошли до деревни, где им оказали помощь и разместили. О возвращении в Вену Ида Хуттари вспоминала: на кондуктора трамвая не произвел впечатления её рассказ о том, что у нее, как у бывшего узника концлагеря, нет денег. Билет ей купила какая-то пассажирка[730]. После войны Ида осталась на левых позициях, но в 1968 г. отошла от КПА, очевидно не согласившись с подавлением войсками соцблока «пражской весны». И только спустя много десятилетий она была награждена Золотым знаком за заслуги перед городом Веной и медалью за заслуги в деле освобождения Австрии[731].