Криминальные прогулки - Фридрих Незнанский

Андрей Петрович молча смотрел на нее и ждал объяснений.

Тут она неожиданно сникла и очень тихо пробормотала:

– Он хочет убить Широкова…

– Что-что? – не расслышал Садчиков.

Екатерина Илларионовна вскинула голову, и вдруг в ней все как будто забурлило и из тихой она снова превратилась в буйную.

– Он хочет убить Широкова! – закричала она. – Понимаешь ты или нет?! Он хочет убить Широкова!

Андрей Петрович несколько раз моргнул и тупо спросил:

– Ну и что?

А действительно – ну и что? Нет, убийство – поступок, конечно, нехороший, но чтоб так уж из-за этого расстраиваться…

Екатерина Илларионовна не могла больше ни кричать, ни говорить. Она привалилась к стене и вдруг зарыдала. В голос зарыдала, с подвываниями, с подхрюкиваниями, что называется по-деревенски.

И тут до Садчикова дошло.

Так вот кого она нашла себе! Широкова!

– Я люблю его… – подтверждая догадку Андрея Петровича, проревела Екатерина Илларионовна.

Садчиков не удержался.

– Кого? – будто не поняв, нарочито проникновенно спросил он. – Мужа?

Екатерина Илларионовна враз прекратила рыдания и набросилась на него с кулаками:

– Какого мужа?! Что ты придуриваешься?!

– А кого же? – отступая и отбиваясь от нее, осклабился Андрей Петрович. – Широкова, что ли?

Он поймал себя на том, что ему нравится мучить ее.

И она это почувствовала. Поэтому резко остановилась и пристально посмотрела ему в глаза:

– Я хочу, чтобы ты мне помог, а ты…

Буравя взглядом Андрея Петровича, Екатерина Илларионовна пыталась понять: можно ли на него надеяться, но это было трудно, потому что Андрей Петрович и сам не знал, нужно ли на него надеяться.

Наконец Екатерина Илларионовна спросила:

– Ты сумеешь убедить моего мужа, чтобы он этого не делал?

«А ведь она втюрилась не на шутку… – подумал Андрей Петрович. – Ишь как зенки-то блестят… Ко мне вот приехала – не побоялась… Прямо как декабристка – в Сибирь за своего Широкова готова…»

– Так сумеешь или нет? – напирала Екатерина Илларионовна.

Садчиков увильнул из-под ее взгляда и уклончиво ответил:

– Ну-у… я даже не знаю…

Ее голос задрожал:

– Ну что тебе стоит, Андрюша? Ну что тебе стоит? Наболтай ему чего-нибудь, скажи: так, мол, и так, можно и по-другому, без крови, мирным путем… Ну в общем, что-то в таком духе…

Пока Екатерина Илларионовна говорила, Садчиков думал. Легко сказать – убеди! Мэр так загорелся этими «Розовыми снами», что, если ему хоть слово против вякнуть, он такой крик поднимет… А Садчикову совершенно не хотелось ссориться с мэром. Тем более из-за какого-то Широкова. Да даже и из-за Екатерины Илларионовны! Невелика фря – бывшая любовница…

– …или, например, скажи, что это дело вообще невыгодное… – донесся до него голос жены мэра. – Скажешь, а? Скажешь?

Андрей Петрович кивнул. Но кивнул как-то вяло, просто чтобы отделаться. И Екатерина Илларионовна это заметила. Она отшатнулась от Андрея Петровича и насупилась.

– Ну что опять? – спросил он.

Екатерина Илларионовна тяжело посмотрела на него и очень отчетливо произнесла:

– Если он убьет Широкова, то я убью его.

Андрей Петрович обалдел:

– Чего-чего?…

– Если мой муж убьет Широкова, то я убью его! – твердым голосом повторила Екатерина Илларионовна и вдруг достала из кармана своего делового костюма маленький дамский пистолет.

Садчиков даже вздрогнул от неожиданности.

– Я застрелю его из этого пистолета! – Екатерина Илларионовна покачала оружие на ладони и сунула обратно в карман. Потом она грустно посмотрела на Андрея Петровича и добавила: – Поверь мне, это не бравада…

Да Андрей Петрович и сам чувствовал, что это не бравада. Какая уж тут бравада! Никогда еще он не видел Екатерину Илларионовну настолько серьезной. Никогда еще она не была так храбра, чтобы приехать к нему средь бела дня, наплевав на глаза и уши, которых у мэра в городе было ого-го сколько. И потом, он даже не подозревал, что у нее есть пистолет. Да и не было у нее никогда пистолета, он же знает! Этот пистолет только сейчас появился! А зачем появился? А? Зачем?

То– то.

Андрей Петрович молча смотрел на Екатерину Илларионовну, явно не зная, как ему на все это реагировать.

Впрочем, она уже и не ждала от него никакой реакции.

– Всего хорошего… – сухо сказала она и направилась к выходу из квартиры.

Андрей Петрович подумал, что у самой двери она остановится и обернется или не обернется, а, наоборот, склонится над замком, как бы запутавшись – в какую сторону он открывается, а на самом деле – будет ждать, когда Андрей Петрович подойдет и скажет ей что-нибудь обнадеживающее…

Однако – нет.

Екатерина Илларионовна уверенным шагом дошла до двери, быстро открыла замок, выдвинула щеколду и сняла цепочку.

«Но, может, она хотя бы попрощается?» – подумал Садчиков.

Не– а. Не попрощалась. Ушла так. И даже дверью не хлопнула, что было совсем уж удивительно.

Да– а, по всему выходило, что намерения у Екатерины Илларионовны самые серьезные.

Инга справилась с дверью быстро. Треснула пару раз ломом – она и открылась. Инга заглянула внутрь находящегося за дверью помещения. Ага, это, кажется, кабинет директора.

А вон и телефон – в дальнем углу, на письменном столе стоит.

«Ну все… – подумала Инга. – Теперь осталось только две цифры набрать – ноль два…»

Она быстро пересекла кабинет, сняла трубку и приложила ее к уху.

Гудков не было.

Что за черт?…

Инга несколько раз нажала на рычажки – никакого эффекта. Потом потрясла аппарат, – может, отошло чего… Нет. Все равно не работает…

Да что же это?

Секундочку… А он вообще подключен?

Инга проследила за выходящим из телефона проводом и обнаружила, что венчающая его квадратная пятиштырьковая вилка выдернута из розетки.

Уф… А она-то испугалась…

– Сейчас ты у меня загудишь… – сообщила телефону Инга и протянула руку к вилке.

В этот момент за ее спиной раздался какой-то грохот. Инга резко обернулась и увидела, что в дверном проеме стоит ее мучитель – Витя. На его руках и ногах болтались обрывки перерезанных веревок.

– Мама… – побледнела Инга.

Витя страшно оскалился и сделал шаг в ее сторону.

У Инги от неожиданности враз отнялись и руки и ноги. Она даже не смогла подобрать с пола брошенный ею лом.