Ева. Колыбельная для Титана - Инна Георгиева

— И что, — недовольно глядя, как я пинаю его баул, спросил дизайнер, — тебя отпустили в нашу компанию под честное слово?

— Конечно! — резво встала на мою защиту ведьмочка. — Егор ведь доверяет Алексу, правда?

Я улыбнулся, одновременно смиряясь с тем, что борду придется выделить место на третьей полке:

— Да у него просто приоритеты поменялись, — ответил, укладывая снаряжение и усаживаясь, наконец, рядом с девчонкой. — Но он обещал за мной следить.

— Серьезно?! — изогнула бровь Полина. — И как, интересно, он сможет это провернуть, сидя в другом вагоне рядом со своим главным приоритетом?

Оказалось: очень даже легко!

Мы уже почти улеглись, когда дверь купе внезапно рывком отъехала в сторону и на пороге возник запыхавшийся брат.

— Ага! — с победоносным оскалом выдохнул он. Мы задумчиво переглянулись.

— Ты чего-то хотел, Егорушка? — осторожно спросила Ева. Богдан свесился с верхней полки, чуть выдвинул из ниши дверь и хмурым взглядом окинул треснувшее зеркало:

— Пиздюлей он хотел от проводницы получить, — ответил он за брата мрачным тоном. Егор подбоченился:

— Да оно с самого начала таким было, так что нечего на меня весь ущерб списывать! Я, между прочим, прибежал не просто так, а кое-что изменить! В глобальном смысле.

— Ага-а! — язвительно протянул Богдан, который любил зеркала, а точнее — собственное в них отражение, только немногим меньше, чем мифический Нарцисс. — Я бы даже сказал, что ты ужеотлично с этой задачей справился!

Егор закатил глаза, но спорить с дизайнером не стал. В конце концов, мы все знали, что это не помогает. Вместо этого брат вдруг ткнул пальцем в мою ведьму и тоном, не терпящим возращения, заявил:

— Переселяйся-ка ты, Евочка, на второй этаж.

— Зачем? — одновременно спросили ведьма и Полина, которую с этого самого «второго» этажа выселяли. Брат коварно улыбнулся:

— А там тебя будет сложнее достать!

Святая наивность! Как будто меня при желании может остановить какой-то вшивый закон гравитации! Кстати, а сколько живого веса может выдержать верхняя полка в стандартном поезде?…

— Ладно, — критическим взглядом оглядел дело своих рук Егор, когда девчонки произвели рокировку. — Теперь я спокоен и удаляюсь. Хороших вам снов.

И действительно удалился.

Полина задумчиво хмыкнула, протянула руку и медленно закрыла входную дверь. Потом подумала и повернула замок. Никто не возразил. Тогда мы и правда верили, что это поможет. Реально недооценили братишку.

Прошло пару часов. Мы уже спали, когда в дверь заколотили так, будто поезд горел и единственный запасной выход был через наше купе.

— Какого черта?! — прорычала Казакова, с трудом отрывая голову от подушки и на ощупь, несколько раз ударив ладонью по стене, включая свет. Богдан потянулся к замку. Дверь распахнулась вновь:

— Хруста-аль! — к счастью, не слишком громко возопил стоящий на пороге Егор, потом посмотрел в наши сонные мрачные лица и удивился. — Неужели не смешно?

— Тебе как ответить: вежливо или честно? — уточнила Полина, снова заваливаясь на спину. Егор мотнул головой, будто пытаясь отогнать надоедливо-жужжащее насекомое:

— Лучше вообще не отвечай. А ты, Богдан, поменяйся с Алексом местами, пожалуйста.

Я с удивлением покосился наверх, поймал такой же ошарашенный взгляд дизайнера и попытался уточнить:

— Нахрена?

— А чтобы тебе, неугомонный ты наш, было сложнее спускаться! — «объяснил» Егор. — Чтобы ты там лег, на второй полке, и лишнего шага без крайней необходимости не сделал.

— Чего?! — вытаращился я на брата. Это я-то неугомонный?! Да я вообще уже час как спал, в отличие от одного ушлепка, прыгающего по вагонам!

— Так, Алекс, не спорь! — отрезал брат, складывая руки на груди. — Я знаю, что так будет лучше. Ева перестанет нервничать и мне тоже будет куда спокойнее.

Ну, не знаю на счет него, а вот Ева особо взволнованной до прихода Егора как-то не выглядела. Но поскольку спать нам действительно хотелось (прошлая практически бессонная ночь и дневной переход верхом давали о себе знать), мы с Богданом дружно чертыхнулись, послали по матушке паранойю «старшенького», и послушно поменялись местами.

Дверь купе закрылась во второй раз. Но теперь уже с использованием железной щеколды снизу.

— Надеюсь, это поможет, — без особого энтузиазма зевнула готесса и выключила свет.

Прошел еще час. Мы перестали материться, успокоились, поверили, что на сегодня перестановки закончены, и снова уснули. Ничто, как говориться, не предвещало беды. А потом…

Ну, вы поняли, да?

— Слушайте, я уже испугался, что вы тут поумирали все! — с очумелым лицом ворвался в купе Егор. До этого он минут десять пытался до нас достучаться, а мы, не сговариваясь, лежали тихо как белые мыши в надежде, что ему надоест и он свалит, наконец, подобру- поздорову.

Богдан скрипнул зубами:

— Все — не все, а кто-то сейчас реально может умереть!

— Так, не надо нервничать! — прикрикнул на него Егор. — Думаешь, мне прикольно туда-сюда бегать?

И уставился на нас так, будто ожидал ответа. Ну, мы и ответили почти синхронным кивком.

— Вот ничего подобного! — обиженным тоном заявил брат. — Просто я уже час лежу и думаю, никак расслабиться не могу. Пришлось прийти, чтобы проверить свои подозрения.

— Какие,… твою…, подозрения?! — в один голос воскликнули мы.

Брат поджал губы:

— Важные! — и поднял на меня глаза. — Алекс, будь добр, протяни руку.

О, да! Мне хотелось ее протянуть! Только сначала сжать пальцы в кулак, а потом прицелиться так, чтобы он оказался как раз на уровне чьей-то небритой челюсти. Но понимая, что в тот момент это только добавит проблем, я молча, скрепя зубами, вытянул руку перед собой.

— Нет, не так! — поморщился Егор, кивая на ведьму. — В сторону Евочки.

— Да ты,…, издеваешься?! — воскликнул, уже не в силах сдерживаться.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — вопросом на вопрос ответил брат. Я выдохнул и медленно провел по лицу правой ладонью, протягивая левую к Еве. — Отлично! — радостно оскалился Егор. — Не достаешь! Теперь я точно могу уходить.

И мы в третий раз за ночь посмотрели как закрывается входная дверь.

— Если он еще раз припрется сюда за успокоением, клянусь — я успокою его до утра твоим сноубордом! — мрачно процедил Богдан.

— А может, он не понимает, что мы уже спим? Может, нам предупреждение какое-нибудь на двери повесить? — нерешительно предложил наш гений конструктива по имени Ева. — Например, табличку «не беспокоить»?

— Ты еще галстук на ручку поцепи! — фыркнула готесса. — Хочешь, чтобы он вообще дверь с петель снял?