Достойная леди - Джорджет Хейер

– Да, я заметила это, – ответила леди Уичвуд, улыбнувшись. – Конечно, ей не следовало говорить так Люсилле, но ее все же нельзя не пожалеть.

– А по-моему, очень даже можно!

– Нет, ты говорить так лишь потому, что раздражена! Бедная Мария! Она смертельно ревнует тебя к Люсилле! Я думаю, она почувствовала, что Люсилла заняла большое место в твоей жизни и как бы оттеснила ее в сторону. Кузина из тех людей, которые нуждаются в любви, хотят знать, что их ценят. А когда она думает, что ты ставишь Люсиллу гораздо выше ее, это вызывает у нее приступ ревности, и она просто говорит глупости, чего на самом деле не думает.

– Вроде того, что Люсилла использует меня!

– Да. Конечно, это ерунда: Люсилла просто избалованный ребенок. – Леди Уичвуд сделала паузу, а затем, поколебавшись немного, спросила извиняющимся тоном: – Ты не рассердишься на меня, если я скажу то, что думаю: ты действительно слегка разбаловала ее.

– Нет, конечно нет, – ответила Эннис, вздыхая. – Я и сама все вижу. Но, понимаешь, тетка держала ее очень строго, не разрешала ходить па вечеринки, дружить с теми, с кем ей хотелось, – Люсилла постоянно находилась под бдительным надзором гувернантки. Вот я и решила хоть немного компенсировать ей тоскливое время, изменить ту жизнь, на которую она была обречена после смерти ее матери. Ты не можешь представить себе, как я радовалась, когда видела, какой детский восторг у Люсиллы вызывают развлечения, которые другие девушки ее возраста считают самыми обыкновенными! Наверное, я должна была предвидеть, что у нее немного закружится голова от всего этого. Ты скажешь, что я должна была предвидеть и то, что присматривать за живой, красивой девушкой весьма нелегкая задача! У меня есть печальное подозрение, что мистер Карлтонн, как это ни неприятно признать, был прав, когда говорил, что я не подхожу на роль опекуна его племянницы!

– С его стороны, конечно, невежливо и неблагодарно было так говорить, но, по существу, он прав. И очень хорошо, если он препоручит ее заботам кого-либо другого.

– Что ж, можешь быть на этот счет спокойна, он именно это и собирается сделать. И сегодня как раз сообщил мне новость. Я не стала ничего говорить Люсилле. Уверена, она будет возражать против того, чтобы ее забрали отсюда, так что пусть дядя сам сообщит ей эту новость. Если она опять сбежит – а она может сбежать даже с Килбрайдом! – ответственность будет лежать только на мистере Карлтонне!

– О, надеюсь, она не совершит подобной глупости! – воскликнула леди Уичвуд. – Я понимаю, что ты не хочешь расставаться с Люсиллой, но ты должна подумать, что тебе все равно придется расстаться с ней, когда она начнет выходить в свет будущей весной, и чем дольше она проживет здесь, тем труднее тебе будет расставаться. И не надо так огорчаться, поверь мне, дорогая!

– Бог мой, конечно нет! Мне, разумеется, будет ее не хватать, потому что она очень милая девушка и я сильно к ней привязалась, но, по правде говоря, Амабел, я поняла, что присматривать за ней – куда более утомительное занятие, чем мне казалось поначалу. Если мистеру Карлтонну удастся найти среди своих родственниц женщину, которая не только захочет принять Люсиллу к себе, но и с которой девушка сама согласится жить до тех пор, пока не выйдет в свет, я с радостью передам Люсиллу на попечение такой даме.

Леди Уичвуд не стала возражать и вскоре удалилась к себе в спальню, признавшись, что не понимает, как это получается, но в Бате ей всегда хочется спать. Эннис вскоре последовала за ней, но ей не удалось быстро лечь в постель, потому что, когда Джерби расчесывала ее длинные волосы, раздался стук в дверь, и на пороге появилась Люсилла.

– Я пришла… я хотела сказать вам кое-что… но я зайду попозже! – пробормотала она.

Лицо ее было заплакано, и как ни мало была расположена Эннис сейчас к драматическим сценам, она не смогла заставить себя оттолкнуть девушку. Она улыбнулась и протянула к ней руку со словами:

– Нет, не уходи! Джерби уже закончила. Спасибо, Джерби! Ты мне больше не понадобишься, желаю тебе спокойной ночи.

Джерби направилась к выходу, по дороге резко напомнив Люсилле, чтобы та не задерживала хозяйку надолго.

– Она и так уже замучена до смерти, и это всем прекрасно видно! Ничего удивительного! Постоянно на ногах в ее-то возрасте!

– В моем возрасте? – переспросила Эннис, скорчив одновременно печальную и забавную мину. – Джерби, дорогая, ведь я еще не впала в старческий маразм!

– Вы достаточно взрослая, чтобы понимать: вам не следует так напрягаться с утра до ночи, мисс, – непреклонно заявила Джерби. – Скоро люди начнут говорить, что вы – настоящая бродяжка!

Мисс Уичвуд не смогла удержаться от смеха. А Джерби поторопилась покинуть комнату, бросив на прощание:

– Помяните мое слово!

– Интересно, какое из ее слов я должна помянуть? – смеясь, заметила мисс Уичвуд.

– Она хочет сказать, что вы так устали, водя меня повсюду, и, о дорогая мисс Уичвуд, я вовсе не хотела вас так измучить! – всхлипнула Люсилла.

– Люсилла, детка, не будь смешной! Умоляю тебя, как ты думаешь, сколько мне лет? Не торопись с ответом, потому что ты и Джерби уже заставили меня думать, будто я стою одной ногой в могиле, и если еще кто-нибудь скажет, что я выгляжу измученной, то у меня точно начнется истерика!

Но это не подействовало. Люсилла, от обиды перешедшая к раскаянию – она уже всласть наплакалась в своей комнате, – не смогла отказать себе в удовольствии излить свои чувства на мисс Уичвуд. Эннис старалась убедить девушку, что в ее дерзких словах она виновата не больше, чем мисс Фарлоу. А когда ей все же удалось убедить Люсиллу, что она простила ее, девушка стала каяться в том, что забыла, скольким она обязана мисс Уичвуд, что ей стыдно за то, что она пристала к мисс Эннис с этим костюмированным балом, а потом еще и вела себя так, будто ее воспитывали в какой-то лачуге.

Успокоить Люсиллу и отослать ее в постель мисс Уичвуд удалось только через час, и к тому времени она чувствовала себя настолько измученной, что испытывала сильнейший соблазн улечься спать, даже не надев ночного чепца. Это, конечно, было просто невозможно, и Эннис уже завязывала ленты чепца под подбородком, когда снова раздался стук в дверь, и сразу же вслед за этим в комнату вошла мисс Фарлоу – тоже весьма слезливо настроенная и еще более разговорчивая, чем обычно. Она сказала, что пришли объясниться с дорогой кузиной.

– Прошу, не надо, Мария! – устало произнесла Эннис. – Я слишком устала, чтобы выслушивать тебя, и не могу думать ни о чем, кроме отдыха. Это было неприятное недоразумение, но о нем и так уже было сказано слишком много. Забудем об этом!

Но мисс Фарлоу заявила, что она просто не может забыть. Она ни за что не станет мешать дорогой Эннис лечь спать.

– Я только на минуту! – сказала она. – Ведь я просто не сомкну глаз до самого утра, если не расскажу тебе, что я чувствую из-за этого!

На самом деле она пробыла почти двадцать минут, восклицая: «Еще одно только слово!» всякий раз, когда Эннис пыталась выпроводить ее. Она могла проговорить еще столько же, если бы в комнату не вошла Джерби, которая с угрозой в голосе заявила мисс Фарлоу, что ей лучше бы отправиться спать, вместо того чтобы заговаривать мисс Эннис до полусмерти. Мисс Фарлоу попробовала было взбрыкнуть, но с Джерби ей трудно было состязаться, она задержалась лишь на минутку, чтобы уговорить Эннис принять несколько капель опия, если она не сможет заснуть, после чего пожелала ей спокойной ночи и наконец удалилась.