Достойная леди - Джорджет Хейер

Мисс Уичвуд, которой этот рассказ доставлял истинное удовольствие, поняла уже, что старшая мисс Элмор была во всем похожа на свою матушку. Судя по всему, пребывание в Бате принесло огромную пользу Найниэну, и она надеялась, что леди Айверли взяла в толк, что ее сын уже не милый послушный мальчик, который делает все, что ему скажут, а молодой джентльмен, который уже стал мужчиной.

Судя по рассказу Найниэна, его мать это уяснила. Она тут же отослала Корделию из комнаты. По словам Найниэна, она сделала это потому, что признала справедливость его слов, но мисс Уичвуд думала, что леди Айверли просто испугалась. Впрочем, вслух она этого не сказала, а заметила лишь:

– Да, весьма грустное окончание дня!

– Я бы тоже так подумал! – воскликнул Найниэн. – Только это было не окончание дня, а его начало! Я имею в виду сегодняшний день! Вчера я вернулся в «Пеликан» только после полуночи и только тогда смог прочесть записку, оставленную мне моей матерью. Идти к ней было уже слишком поздно, даже если бы я не был… – И он замолчал, смутившись.

– Немного пьян? – подсказала мисс Уичвуд.

Он улыбнулся ей в ответ:

– О нет, не пьян, мэм! Только слегка навеселе! Если вы понимаете, о чем я говорю!

– О, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, – заверила она его, и в ее глазах промелькнули искорки смеха. – Ты достаточно выпил, но не был настолько пьян, чтобы не понимать: неразумно беседовать с мамой, пока ты не проспишься. Я права?

Найниэн расхохотался:

– Клянусь Юпитером, правы! Вы просто видите меня насквозь, мэм! В итоге я отправился спать, но велел лакею разбудить меня не позже, чем в восемь часов, что он и сделал. И хотя поначалу я чувствовал себя отвратительно, чашка крепкого кофе более или менее привела меня в порядок, и я отправился в «Кристофер».

Он замолчал. Из его голоса исчезли веселые нотки, он нахмурился, а губы сжались. Прошла почти минута, прежде чем он снова заговорил, с трудом заставив себя спросить:

– Вы считаете, что это трусость с моей стороны, зря я так быстро сдался, мисс Уичвуд?

– Ни в коем случае! Вы должны относиться к отцу с почтением, помните об этом!

– Да, я знаю. Но… но я тут задумался, действительно ли он настолько болен, как считает мама. И действительно ли она верит в это или просто говорит так, чтобы заставить меня вернуться домой и остаться при них, потому что она… она гораздо сильнее привязана ко мне, чем к моим сестрам!

– Возможно, она немного преувеличивает, но, судя по тому, что вы сами рассказывали мне, я поняла, что здоровье лорда Айверли серьезно пошатнулось после его службы в войсках на Пиренеях.

– Да, это действительно так, в этом не может быть никакого сомнения! – Лицо Найниэна просветлело. Он на мгновение задумался, а потом сказал: – И у него действительно был сердечный приступ несколько лет назад. Но… но мама, похоже, постоянно боится второго приступа, который может оказаться роковым, если он разнервничается, огорчится, что кто-то ему перечит!

– Это естественно, Найниэн.

– Да, но это не совсем так! Он был чертовски рассержен, когда выяснилось, что Люси сбежала и я помогал ей в этом; а когда я вышел из себя, мы поссорились, и я заявил, что возвращаюсь в Бат, он так разъярился, так затрясся от гнева, что потерял дар речи. Но сердечного приступа у него не случилось! А он сердился несколько дней, ведь то злосчастное письмо пришло далеко не сразу. Вот поэтому смешно думать, что я поверю, будто он измучен. Но когда я попытался объяснить это маме, она говорила, что не станет винить меня за то, что я отвернулся от собственных родителей, ведь я лишь поддался дурному влиянию! Я просто не мог понять, откуда у нее такие мысли! С большим трудом я заставил ее высказаться откровенно, и в конце концов она призналась мне, какое именно влияние она имеет в виду. И как вы думаете, что это оказалось? Ваше влияние, мэм! Бог мой, я едва не умер от смеха! Нет, вы слышали когда-нибудь нечто столь же смешное?

– Никогда! – заверила мисс Уичвуд. – Надеюсь, ты смог убедить ее, что она ошибается?

– Да, но это оказалось чертовски сложно! Похоже, что кто-то рассказал ей, что вы – самая красивая женщина в Бате, да притом еще весьма подробно описал вас, потому что она говорила о ваших глазах, волосах и фигуре так, будто бы видела вас своими глазами! И я конечно же ответил ей, что так оно и есть, что вы очень красивы и очень умны, но она обвинила меня в том, что я пал жертвой вашей роковой красоты!

– Я прямо так и слышу, как она это говорит! – пробормотала мисс Уичвуд.

– Это наверняка рассмешило бы вас, но мне было не до смеха. Я был очень рассержен и сказал маме, что крайне неприлично говорить такие возмутительные вещи о леди, которая пользуется всеобщим уважением, которая отнеслась ко мне, как к родному племяннику. Вы действительно были очень добры ко мне, мэм, и я не могу уехать из Бата, не сказав, как я благодарен вам за все, что вы сделали, чтобы мое пребывание в Бате стало таким приятным! Вы позволили мне приходить в ваш дом, как к себе домой, приглашали меня вместе с Люси в театр, познакомили со своими друзьями – всего не перечислишь!

– Мой дорогой мальчик, не говори ерунду! – запротестовала она. – Ведь это я должна быть тебе благодарна! По правде говоря, я использовала тебя самым бессовестным образом, и я просто не знаю, что бы я делала без тебя, при том, что мне приходилось бы ходить повсюду вместе с Люсиллой и стоять над ней сторожем! И еще я не хотела бы, чтобы ты разговаривал так, будто бы мы уже никогда больше не увидимся! Надеюсь, ты будешь часто бывать в Бате, и обещаю тебе, что в «Кэмден-Плейс» ты всегда будешь желанным гостем.

– С-спасибо, мэм! – пробормотал он, заикаясь и краснея. – Я действительно собираюсь часто приезжать сюда! Я ясно сказал маме, что поеду с ней сегодня домой только при условии, что я буду волен уезжать и возвращаться в «Чартли» тогда, когда мне этого захочется, и мне не придется уговаривать папу давать свое согласие всякий раз, когда я собираюсь сделать что-то, что он не вполне одобряет!

– О, это было весьма разумно с твоей стороны! – сказала она. – Я думаю, сначала он, возможно, будет этим недоволен, но можешь быть уверен – потом он обязательно привыкнет к тому, что его сын – больше не мальчик, а мужчина, способный самостоятельно принимать решения!

– Думаете, он привыкнет, мэм? – с сомнением в голосе спросил Найниэн.

– Уверена, – ответила мисс Уичвуд, поднимаясь. – Ты пообедаешь с нами перед отъездом, не так ли?

– О, благодарю вас, мэм, но я не могу! Мама хочет уже сегодня вернуться в «Чартли». Она боится, что отец будет переживать, не случилось ли с ней чего-нибудь в дороге, что вполне возможно, потому что она никогда раньше не выезжала из дому без него. Безусловно, было бы гораздо разумнее отложить нашу поездку до завтрашнего утра, но, когда я предложил ей это, я сразу же понял, что это невозможно Я не хочу сказать, что она пыталась… пыталась переубедить меня, нет, – по правде говоря, она даже сказала, что мне виднее, – но я посмотрел на нее и понял, что сегодня ночью она все равно не сможет уснуть. И если мы даже доберемся до «Чартли» после полуночи, это все равно лучше, чем сидеть здесь и волноваться до умопомрачения. И по правде говоря, совершенно нестрашно, если нам даже придется ехать ночью, потому что темно все равно не будет, – луна сейчас полная, и нет никаких оснований полагать, что небо затянет тучами.