Питерская Зона. Запас удачи - Дмитрий Манасыпов

Мара, сидящая по-турецки лицом к двери. Мара, жарящая в жаровне сосиски на шомполе и уже жующая одну, наколов ее на нож. На меня она смотрела задумчиво и немного расстроенно… разочарованно? Ствол, лежащий на коленях, смотрел так же, как и его хозяйка.

– А я тут это… вот, – брошенный подсумок валькирия поймала на лету, убрав руку с автомата и не глядя, – батарейки твои нашел.

Она прожевала, глотнула воды из фляги, положила подсумок на пол. Погладила любопытно ткнувшуюся ей в ладонь Раздва. И только потом ответила:

– Ну и хули ты так долго?

Дела прошлые-4

Вырваться из пасти, раскрытой лепестками, удалось почти чудом. Или везением. Или упорством. Скорее всего, что всем вместе.

Мелкие острые зубы, мотылявшие меня по коридору, соскользнули с ботинка. Дальше оставалось дело техники. Поднять АК, поменять магазин так быстро, как никогда в жизни, вставив с трассерами. И влупить несколько коротких очередей в хищное щупальце, снова устремившееся ко мне.

Фукс не соврал. Память ему и все такое. Мурену трассеры вязли так, что оставалось только охать. Что там у нее внутри? У него? Какая, хрен, разница.

Как наяву… или как в хорошем ИД-фильме пули оставляли трассы. Такие ощутимые, разрезающие воздух, алыми росчерками пронзающие полумрак. Чпок-чпок-чок… пули обманчиво мягко впивались в серо-желтоватую мертвую шкуру. Темные брызги, заметные даже в темноте, разлетались в стороны. И тут же, ну, разве что с секундным запозданием, из сокращающихся мускулов, перекатывающихся под шелестящими чешуйками, распускались всполохи огненных цветов. Один, второй, третий… На, гнида, получи букет гвоздик, растущих в тебе, как в клумбе!

Мурена, вспучиваемая изнутри комочками кратеров, уже явно не думала о моем чахлом теле. Черт ее знает, что там внутри, но сейчас она билась о стены, разнося в хлам все возможное. А мне стоило подумать о пока еще живом Баркасе.

Да подумать как можно быстрее. Хотя… помог случай. И гипотеза.

Гипотезу даванул один из пьяных «научников», как-то забредших в «Солянку». Такое случалось редко, и грех было не воспользоваться. Сдобный и воспользовался. Бродяги, собравшиеся вокруг трех изрядно пьяненьких ученых, разве что конспекты не строчили, мотая услышанное на усы, бороды и бакенбарды. Некоторые, то есть один-единственный Давид Шалвович Кобалава, гордо мотал не только на усы, но и на брови.

Мол, и такое вполне возможно, мурены не самостоятельные организмы, сбивающиеся в колонию. Они, вот ведь, щупальца огромного существа, или нескольких, обитающих под питерской Зоной. Ученый к моменту высказывания гипотезы упоролся не то чтобы в грибы или в сопли. Гордый лаборант, ни на кого другого он не тянул, ухрюкался в зюзю. Так что верилось ему с трудом.

Только вот какое дело – сейчас ему верилось. И от Баркаса мне пришлось отбивать одну самую назойливую мурену, тянувшуюся из дальнего выбитого окна. Остальные быстро нашли себе занятие.

Рвали свою полыхающую изнутри товарку. Грызли, разрывая где-то за метр от первых язычков пламени, крадущихся к основной массе мускулистого бревна. Сопротивлялась ли она? Ну, как сказать? Пыталась. Во всяком случае, одну прихватила, рванув кусок плоти. Разрыв тут же вспенился почти черной, бурлящей и пенящейся дрянью, на кровь не смахивающей даже издали.

– Валим, – Баркас, хрипя, упал на колено, – быстрее!

Еще бы, только вот куда валить-то?

Вывалиться получилось во двор. Такой, знаете, питерский от щербатой ленты тротуара и до старой жести водостока под самой крышой. Колодец, закрытый и глухой. С остатками детского городка, буйно заросшего красным вьюном, и вытянутой кишки самого двора, густо покрытой вездесущей жесть-травой. Идиллия Бэ Пэ, прям кадр из какой-то игры типа «Последние» или «Ходячие дохляки».

– Твою мать!!! – Баркас содрал маску, стоял, опершись ладонями в колени, и харкал. – Смотри вокруг, увидишь туман, кричи… Епт…

И продолжил харкать. Я даже запереживал, мало ли.

Там, внутри здания, грохотало уже не так сильно. И, что куда важнее, в угрюмом колодце-дворе пока не наблюдалось никакого странного движения, сопровождаемого не менее странными звуками.

– Надо идти дальше. – Баркас выпрямился. – Надо.

– Ты ничего не путаешь? Вон там, за стеной, никого только что не уконтропупили?

– Ему головой порой думать надо… – Баркас сплюнул и потянул респиратор назад. – Надо было. А мне теперь его семье надо и ведь пособие платить.

– А?..

– Да ну тебя, Хэт. – Баркас щелкнул переключателем, проверяя связь. – Зона не фраер. Ее вокруг пальца не обведешь. Слопали Ваксу? Мы остались живы? Значит, кто-то тут кому-то должен. И уж точно, что Зона будет все знать.

Ох уж мне эти суеверия. Вот сколько он здесь? Года три, четыре? Пяти лет точно нет и в помине. И уже туда же. Хотя кто знает, как буду думать сам, если протяну больше года?

* * *

Я протянул намного дольше. А Баркас, что после той ходки стал мне… не то чтобы другом, но уж товарищем точно, звал меня с собой частенько. За счет этого сложилось многое. И опыта набрался, и тугрики звенели. И как-то незаметно многое стало совершенно другим.

Зона. Вслушайтесь. Просто вслушайтесь в это короткое и очень емкое понятие. Понятно, речь именно про Зону с большой буквы. Про ту, где мутировавшие тушканы любят глодать человеческое мясцо. О той, где за зыбкими волнами аномалий прячутся странные, драгоценные и смертельно опасные штуки, называемые артефактами. По поводу той самой, что влечет к себе сотни и сотни не нашедших себя в обычной реальности людей. И ведь они, люди, делают Зону. Именно они.

Где-то там, в Зоне Че, с ее саркофагом и Рыжим лесом, бродяги день за днем штурмуют оплот сектантов, стремясь добраться до непроглядной глыбы, исполняющей желания.

Где-то за океаном, в лощинах и на брошенной фабрике, бродяги огибают смертельные кривые вокруг ловушек, выставляемой Хармонтской, старательно двигаясь к Золотому шару.

Где-то у стен Московского Кремля, отстреливаясь от стай озверевших мутантов, бродяги прорываются к редким островкам безопасности, наплевав на военных, радостно поджидающих их там.

Где-то, разнеся в хлам огромные кварталы, распространяя повсюду меняющиеся на глазах джунгли, порождающие безумных существ с полотен Босха, живым пятном вздыхает-кишит Зона Рио.

Где-то… а если конкретно, совсем недалеко, здесь, у нас, пропадает и появляется магический Триггер. Тот, что так долго ищет упрямец Лорд. И здесь, так уж выпало, мне лучше, чем где бы то ни было. Да, так и есть.

Врать об этом глупо. Зона наполняется изнутри нашими душами. Душами живых и мертвых ее покорителей. Если, конечно, так можно говорить про никому не нужных отщепенцев, воров, бандитов, романтиков с большой дороги и просто настоящих романтиков, «диких гусей» и «псов войны», не нашедших места без войны и не желающих возвращаться под разрывы ракет. Про вольных бродяг-сталкеров, чьими жизнями грезят миллионы мальчишек, подростков, юношей и вполне себе взрослых мужиков.