Дети жемчужной Медведицы - Александр Форш

– Очнулась? – Голос Гриши прозвучал зловеще, отбиваясь звонким эхо. – Не волнуйся, я не причиню тебе никакого вреда.

– Угомонись. – Второй голос выплывал из темноты вместе с его обладателем. Мужчина с абсолютно лысым черепом сидел в инвалидном кресле. Алиса не видела его лица, совершенно точно зная – он смотрит прямо на нее. Проникает в самую душу взглядом-рентгеном. – Твоя миссия окончена.

– Виктор. – Алиса не спрашивала, она хотела произнести его имя без дрожи в голосе. Точно пробовала давно забытый сорт мороженого, пытаясь понять: нравится оно ей или уже нет.

– Да, милая, это я. – Инвалидное кресло никак не вязалось в ее голове с образом железного Виктора. Даже зная о своей неизлечимой болезни, он говорил о ней, как о некой неприятности, которую можно легко исправить. Стоит только захотеть. – Рад тебя снова видеть.

– Босс, может, ее развязать? – вмешался Гриша. – Закоченеет же на полу.

– Кажется, я ясно выразился по поводу тебя? – Алиса знала этот тон. Виктор был зол. Он не повышал голоса, да ему было и не нужно. Даже у нее по телу пробежали крупные мурашки, а она успела за время общения с Виктором выработать иммунитет.

Виктор едва заметно шевельнул рукой, и тут же послышался сначала удивленный вскрик, а после грохот падающего тела. Гриша отлетел к стене, как пушинка.

– Не бойся, – голос Виктора стал слаще меда, – тебе не нужно меня бояться.

Снова жест рукой, и Алиса почувствовала, как с нее сползают тугие веревки, вновь позволяя крови свободно циркулировать по венам. Виктор одержим некой силой, поняла она с изумлением и села, прислонившись спиной к прохладной стене. Вставать на ноги не рискнула, боялась упасть от слабости, завладевшей телом.

– Мерзкий щенок напоил тебя снотворным, моя девочка, – заботливо проворковал Виктор. – Его действие скоро пройдет, не переживай. Ты, наверное, хочешь о многом меня спросить? Я готов отвечать.

– Зачем ты меня сюда привез? И что собираешься сделать? – Алиса опасливо посмотрела на свечи, пламя которых увеличилось в несколько раз, и теперь круглый зал был освещен почти полностью, что давало возможность рассмотреть почерневший скелет, раскинувшийся крестом внутри горящего треугольника.

– Я все тебе расскажу, моя любимая девочка, – только ты уж послушай старика, не перебивай.

Строительный бизнес приносил неплохой доход, но заказы были сплошь мелкими, несерьезными какими-то. И когда его бригаду пригласили сделать ремонт в бывшей усадьбе, а нынче интернате для детей-сирот, он понял, что наконец-то вышел на золотую жилу. Госзаказы и есть те самые сладкие куски пирога, которые до сих пор хватал кто-то другой, а не он. И вот судьба улыбнулась ему самой широкой своей улыбкой.

«Усадьба – судьба»: игра слов забавляла начинающего бизнесмена, он хотел и видел в простом заказе большие перспективы, начало своего процветания. И не прогадал. Действительно, после той шабашки, которую он, к слову, и не закончил, заказы повалили как из рога изобилия, бизнес получилось не только поддержать на плаву, но и серьезно расширить. А все нож, который он принял за талисман. О, какой то был нож! Старинный, с длинным клинком и резной рукояткой в виде медвежьей головы с раззявленной в рыке пастью.

Работяги долбили старую кладку – директриса попросила разобрать подвал, в котором планировалось обустроить складские помещения, – и нарвались на участок, который ничем нельзя было разрушить. Его не брал даже отбойный молоток, который Виктор арендовал у местной дорожной службы. Он бы и плюнул на кладку, места в подвале и без того было полно, но чем-то не давала она ему покоя, манила, звала. Шутка ли, ночами стала сниться. Один сон был настолько реальным, что Виктор запомнил его до мельчайших подробностей.

Снилось ему, будто он пришел ночью в интернат, пробрался в заброшенное крыло и увидел девчушку лет шестнадцати. Белокурая, хорошенькая. Стоит она посреди заброшенного крыла, глазюками хлопает и спрашивает его:

– Дяденька, как я здесь оказалась? Только вот спала в своей постели и вдруг уже тут.

Деваха предстала перед ним в ночной сорочке, взлохмаченная со сна. И до того она ему соблазнительной показалась, что, не удержавшись, Виктор набросился на нее и изнасиловал, в процессе сообразив, что та еще девственница. Совесть его не мучила, сон ведь. Проснется и забудет.

Девчонка же, молчавшая все время, пока он на ней пыхтел, подняла крик. Виктор и сам не понял, как по горлу ей ножом полоснул. Потом всадил нож в живот и пропорол, словно скотину. Наличие ножа опять же не удивило. Сон ведь.

А в голове голос вдруг раздался и попросил кровью девичьей кладку кирпичную оросить. Он так и сделал. Кирпичики возьми и распадись прахом, только пыль и осталась на месте бывшего монолита.

– …я вошел и увидел обожженный скелет, – голос Виктора теперь звучал как через динамики, – между ребер клинок торчит. Веришь – нет, до самого конца думал, что сплю. Я ведь так и жену свою бывшую прирезал когда-то, во сне. – Виктор рассмеялся, оборвав смех неожиданно и резко. – А комнатку потайную с костями тогда так никто и не нашел, я лично кирпич новый положил.

– Виктор, отпусти меня, – взмолилась Алиса, – я никому ничего не скажу.

– Конечно, не скажешь, моя хорошая. Ты ведь останешься здесь, с ними. Слышишь?

Алиса и правда вдруг услышала едва различимые голоса. Женские, молодые. Они смеялись, плакали и вздыхали, образуя жуткий хор.

– А потом появился твой уродливый братец. – Виктор сплевывал слова на пол, давясь ими. – Он решил нарушить покой моих мертвых девочек. Я позвал его для того, чтобы он угомонился и больше не приходил, не искал здесь клад, которого нет. Только поганец оказался шустрым, ногу мне поранил. – Мужчина зашипел, вспомнив ту боль.

Виктор вдруг замолчал и подкатил на коляске к находящемуся без сознания Грише. Алиса упорно гнала от себя мысли о том, что тот скорее всего мертв. Виктор выставил вперед руку, растопырив пальцы. В помещении уже было светло почти как днем, и молодая женщина видела, как начало вибрировать тело Гриши, словно подключенное к высоковольтному проводу. Тело выгнулось дугой, парень застонал, а в руку Виктора лег, зловеще блеснув сталью, клинок.

– Ты знала, что человеческая кровь может исцелять?

Колеса скрипнули совсем близко. Алиса зажала рот обеими руками. Лицо Виктора напоминало обтянутый кожей череп. Провалившиеся глаза, бескровные тонкие губы, не скрывающие крепких зубов, из-за чего не пропадало ощущение перманентного оскала.

– Не нравлюсь? – угадал Виктор. – Теперь признаешься мне в любви?

Мужчина склонился из своей коляски, взял Алисин подбородок длинными ледяными пальцами и заставил смотреть на него – монстра в человеческом обличье.

– Так о чем я? – Виктор резко оттолкнулся, отъезжая назад. – Кровь. Она может исцелять. Но только живая. Мертвая горчит и вызывает изжогу. Я проверял. – В глазах мужчины вспыхнул лихорадочный блеск. – Твой брат пришел сюда, когда я собирался получить очередную порцию лекарства. И я с ним поделился, но уже мертвой кровью. Она ему не помогла, сделала лишь хуже.