Дети жемчужной Медведицы - Александр Форш

– Ладно, выздоравливай, друг! – Костя поднялся, упираясь руками в колени. – Кто-то в реанимациях прохлаждается, а кому-то приходится работать.

Анохин вышел, прикрыв за собой дверь. Соболев же, осмотрев себя на предмет капельниц и прочих подключенных к нему приборов, остался доволен, не обнаружив оных, и осторожно спустил ноги на пол. Холодный. Тапочек в палате не оказалось, пришлось идти босиком. Он выглянул в пустой коридор и прошлепал к соседней двери.

Алиса лежала, вытянув тонкие руки поверх одеяла. Глаза закрыты, дыхание ровное. Соболев подкрался на цыпочках и, наклонившись, чмокнул девушку в нос. Она распахнула глаза, уставившись на него, как на приведение, и испуганно спросила:

– Что вы делаете, Андрей Владимирович?

– После того, что между нами было, уже можно переходить на «ты», – со всей возможной серьезностью ответил Соболев. – И я тебя целую, вот что делаю.

Он снова наклонился и поцеловал ее уже в губы. Алиса не сопротивлялась, медленно прикрыв глаза.

«Зеленые», – подумал Соболев.

На кладбище было тихо. В будние дни народу здесь всегда немного. Алиса брела по узким проходам между могил, всматриваясь в фотографии, читая надписи, слушая недовольное сопение у себя за спиной. Некоторые надписи оказались полустертыми от времени, некоторые же совсем свежие, как на могиле Виталика.

– Этот мальчик, сам того не ведая, спас меня. – Алиса плакала, рассматривая улыбающееся лицо на фото.

– Он спас нас обоих, – прошептал ей на ухо высокий мужчина и обнял за талию.

– Как же хорошо, что я заставила тебя сбрить твою ужасную бороду.

– Вовсе не ужасная, она была стильная.

– Ладно, – она примирительно погладила его ладонь, – кладбище не место для выяснения отношений.

– Кладбище вообще неподходящее место для… всего, – заметил он.

Девушка положила на свежий холмик шоколадку. Ту самую, которую она так и не успела ему отдать.

– Спасибо, – едва слышно произнесла она, касаясь кончиками пальцев фото на памятнике.

Пара вышла за ворота, не оглядываясь назад. Мужчина все так же обнимал девушку, а она прижималась к нему, чувствуя себя самой счастливой и защищенной от любых невзгод.