Гнев троллей - Кристоф Хардебуш

Общение с местным населением ограничивалось отдельными словами и жестами. Почти никто не понимал влахакского, а Арван знал лишь крохи по-дирийски. Но разговаривать с местными напрямую почти не приходилось, так как их спутники беспокоились обо всем. «Тем не менее, наверное, все-таки стоило воспользоваться присутствием дирийки при дворе, чтобы выучить хоть несколько слов на их языке», — подумал Натиоле. Возможно, этот пробел можно будет восполнить позже.

Так проходили дни, нанизываясь, словно жемчужины на нитку, неотличимые друг от друга и однообразные. Предгорье перешло в долину, на которой преобладали дикие травы и кустарник, перемежаемые обработанными полями. Плоская равнина плавно перетекла в холмистую малонаселенную местность с небольшими участками леса. С каждым днем становилось все теплее. Теперь они шли вдоль русла широкой реки — не Маги, как горячо заверили его солдаты, хотя она тоже текла с юга. Река называлась Ойрис, ее берега были густо заселены.

Становилось все теплее, и природа расцветала буквально на глазах. Поселения становились крупнее и встречались чаще. Склоны холмов становились более пологими, обширные поля покрывал целый лабиринт оросительных каналов. Дорога была загружена: от путешествующих пешком в одиночку до караванов длиной во много шагов.

Натиоле уже почти утратил какое-либо ощущение пройденного расстояния. Неожиданно командир сопровождавших их дирийцев приблизился к нему, указал вперед и воскликнул:

— Колхас!

И действительно, когда они поднялись на вершину очередного холма, то увидели такой огромный город, что у юного влахака от удивления раскрылся рот.

Светло-серая крепостная стена окружала город, который занимал всю низину до следующего холма. Бесконечное множество домов стояло плотно друг к другу на широких улицах. Натиоле не удалось даже приблизительно оценить их количество. Здесь и там высились башни, некоторые были пристроены к дворцам, а другие стояли сами по себе. Большинство сооружений были сложены из такого же светлого камня, что и крепостная стена, а многие были еще к тому же выкрашены светлой и даже белой краской. Все здания были выше домов в Теремии, а отдельные достигали четырех или пяти этажей. Но взгляды всех путешественников неудержимо притягивало к золотым куполам посреди города, к огромным зданиям с балконами и зубцами, колоннам и павильонам, к деревьям, которые стояли среди этих колоссов, и только в сравнении с ними можно было вообще догадаться, какого размера, собственно, дома и сам город.

Рядом с собой Натиоле услышал тихий кашель одной воительницы. И даже потрясенный Арван молчал, хотя и бывал в Колхасе раньше.

На холме по правую руку от них раскинулись зеленые луга с отдельно стоящими дворцами. Каждое владение, обнесенное оградой, было крупнее, чем некоторые деревни во Влахкисе. Над городом висело какое-то марево, прозрачное облако, источником которого могла быть поднимающаяся пыль или невообразимое количество очагов, тиглей и печей.

Деятельность вокруг города была столь же бурной, как и сам Колхас. Люди, которые на таком расстоянии казались размером с муравьев, кишели вокруг, обрабатывая поля, сновали по дорогам и казались вездесущими.

— Пойдемте, — предложил командир дирийцев и пришпорил своего коня.

Пораженный открывшимся видом, Натиоле последовал за ним, и повозки пришли в движение.

До сих пор влахак не считал себя каким-то неотесанным провинциалом. Он знал Теремию и Турдуй, два самых крупных города страны между гор. Он читал об империи и разговаривал с дирийскими гостями при дворе, правда без особого желания. Но он никогда не предположил бы, что их рассказы, всегда такие красочные и, казалось, гиперболизированные, соответствуют действительности. Город, такой огромный и мощный… Казалось, что на его территории внутри стен поместится весь Влахкис. «Возможно, теперь я буду лучше понимать Ионниса», — подумал юный влахак. Мысль о брате уколола его сердце. «По крайней мере, теперь я знаю, что ты имел в виду, когда рассказывал о Колхасе Прекрасном».

Уже скоро они смешались с потоком людей, которые почти не обращали на них внимания.

Дирийские солдаты снова скакали несколько впереди, разгоняя толпу и создавая для них проход. Но если до сих пор на них таращились с удивлением, то теперь на их долю выпадали лишь мрачные взгляды и тихие проклятья.

Пестрота толпы поражала Натиоле. Он видел высоких и низкорослых, темноволосых и блондинов, светлокожих и темнокожих. У некоторых путешественников, которые проходили через ворота, была почти черная кожа, как констатировал растерянный Натиоле.

Разноцветные ткани, широкие платья, узкие рубахи, головные уборы самых разных форм и цветов. Мириады ощущений нахлынули на юного влахака, подавив сознание. Он был рад, когда они без проблем прошли через большие ворота и съехали с переполненных главных улиц на боковые. Но даже здесь было довольно многолюдно. Некоторые жители сидели на табуретах перед домами, пили дымящиеся напитки из чашек, предлагали свои товары и громко переговаривались друг с другом. У большей части этих людей были черные волосы и загорелая на солнце кожа. Их одежда была простой, состояла в основном из штанов и широких рубах, подхваченных широкими поясами. Почти все были босиком, только у некоторых Натиоле заметил простые сандалии.

Влахаки молчали, и Натиоле посмотрел на своих людей, которые были впечатлены так же сильно, как и он. Принц благодарил духов, что тролли на повозках скрыты от любопытных взглядов. Скопление такого множества людей могло легко вывести их из равновесия и привести к стычке с Враком.

Наконец узкие улочки остались позади, и они добрались до центра: огромного комплекса величественных зданий. Дирийский эскорт вывел их на широкую улицу, на которой почти не было пешеходов. Там стояла охрана из воинов в исключительно роскошных доспехах, по два человека на каждую дюжину шагов. На них была позолоченная чешуйчатая броня, каждая пластина которой представляла собой перо. На ярком солнце, от которого лоб Натиоле покрылся бисером пота, они держались стоически нерушимо со щитами во весь рост и длинными копьями. Они никак не отреагировали на появление влахаков и их повозок. Воинов можно было бы принять за статуи.

Широкая дорога, выложенная камнями идеальной квадратной формы, вела мимо плоского здания, обрамленного колоннами, через площадь, на которой стояло две дюжины статуй высотой с человека, прямо к большому дворцу, золотые купола которого возвещали о силе и богатстве империи.

— Теперь я знаю, почему ее называют золотой империей, — прошептал Натиоле, разглядывая все это великолепие.

На ступенях дворца их ожидала группа встречающих, состоящая из нескольких солдат в позолоченных доспехах и двух высоких мужчин, один из которых сразу же двинулся им навстречу.

Прежде чем Натиоле успел что-то сказать, мужчина бросился на землю и коснулся лбом брусчатки.

— Я приветствую вас от имени моего великолепнейшего господина, помазанника самой Агдель и одаренного ее любовью, окрыленного главы, оплодотворяющего земную корову, носителя небосвода и любимых детей империи, лик которого обласкан богиней; от Аркидеса, девятнадцатого по имени, а тем самым и от имени Дирийской империи, рождение которой происходило в огне и управлялось волей самой Агдель.