Папины дочки - Тасмина Перри

Вертолет поднялся в воздух и стал стремительно набирать высоту.

Освальд уже немного успокоился, глядя в окно на зеленые равнины Кембриджшира. На ночь он решил остаться в своем доме в Кадоган-гарден, чтобы не тратить время на возвращение в Хантсфорд.

Дома он бросил на кресло пиджак и сразу прошел на кухню. Предупрежденная о его приезде домработница-украинка уже закупила все необходимые съестные припасы и заложила их в холодильник. Сандвичи и салат тоже были приготовлены. Взяв тарелки, Освальд отправился в гостиную, где, достав бутылку кларета, уселся обедать.

Дом, который он навещал три-четыре раза в месяц, выглядел неуютным и нежилым. Разведя огонь в камине, Освальд развалился на диване с номером «Райзинг пост». И все-таки его лошадь могла принести ему хорошие деньги, думал он с досадой. Может, Уэтхорн и не особо в это верит, но это еще ничего не значит. Да, он не какой-нибудь шейх, у которого в конюшне шестьсот жеребцов, но и с одной лошадью у него был шанс выиграть.

Плата за содержание и подготовку лошади к скачкам мирового класса была слишком для него высока, если не сказать — неподъемна, и надеяться, что выигрыш когда-нибудь окупит эти затраты, рискованно и опрометчиво. Барри Бродбент не очень сговорчивый тип, может взбрыкнуть в один прекрасный день, сочтя, что требования Освальда для него неприемлемы. И зачем только он послушался его и не включил Урагана в остальные скачки начавшегося сезона. Будь он поумнее, может, и выиграл бы в других заездах. Барри сказал, что это может повредить здоровью лошади и даже погубить ее. Ну и что же? Зато они смогли бы заработать полмиллиона фунтов в самые кратчайшие сроки.

Освальд распалялся все сильнее, заливая вином свое недовольство. И когда раздался звонок мобильного телефона, он, услышав голос с ирландским акцентом, рявкнул:

— Да! Да! Кто это?

Незнакомец, назвавший его по имени, молчал, словно намеренно дразнил.

— Какого черта?! — проревел Освальд, решив отключить телефон.

— Освальд Бэлкон, тебе лучше научиться вести себя прилично, — предупредил его все тот же голос. — Или…

— Или что? — гневно крикнул Освальд.

В трубке послышался треск и шум.

— Или, — спокойно ответил голос, — мы убьем тебя.

Камилла проклинала себя за то, что решила вернуться в Лондон не по шоссе, а по тихой сельской дороге. Красоты Линкольншира радовали ее недолго. Ей уже хотелось как можно скорее оказаться дома, расслабиться, выпить вина и лечь в постель, накрывшись теплым пледом. А дорога тянулась и тянулась, то петляя и сворачивая, то снова исчезая за горизонтом.

Начинало темнеть, сумерки постепенно окутывали поля, да еще и туман сгущался. Холодный ветер дул ей в лицо сквозь приоткрытое окно. «Погода просто отвратительная! — с досадой подумала она, посмотрев на часы. — Полдевятого, а кажется, что скоро ночь».

Весь день она провела в суде — процесс был сложный и отнял у нее много сил, — а потом — собрание консерваторов в загородной резиденции. Их бесконечные дебаты утомили ее окончательно. Ей пришлось давать интервью, проходить психометрический тест, обязательный для всех кандидатов. Нужно было показать себя амбициозной, но воспитанной, верной своим убеждениям, но не агрессивной. Ее спрашивали, какой она видит демократическую Европу, как оценивает проблемы иностранной политики, образования и социальной сферы. Она со всем справилась успешно, но говорить об удачном выдвижении было рано. Впереди ее ожидали испытания посерьезнее. Скандальный процесс выборов, различного рода подвохи и неприятные сюрпризы — сможет ли она преодолеть все это?

Камилла страшно устала. Ей хотелось отдохнуть, забыться хотя бы на время. Она повернулась, протянув руку, чтобы взять с заднего сиденья бутылку минеральной воды, и вдруг услышала отчетливый, глухой звук удара. У нее все похолодело в груди. Невольно она зажмурилась и сжалась в комок, а когда открыла глаза вновь, то увидела, что следом за ней несется фургон. Она выронила бутылку на колени и притормозила.

Водитель фургона проскочил мимо в дюйме от дверцы ее «ауди». Она крутанула руль в сторону, и машина резко свернула на обочину, врезавшись в живую изгородь. Бутылка упала на пол, обдав Камиллу холодными брызгами. Оказывается, даже дорогая минеральная вода разливается в ненадежные бутылки. Проводив глазами огни фургона, она хотела уже дать задний ход, но машина не поддавалась и снова с шумом врезалась в кустарник.

Камилла запаниковала. В ее сознании вдруг всплыли воспоминания о другой ночи, туманной, дождливой и холодной, когда она не смогла справиться с управлением «рено» и тоже врезалась в ограду. Ее отец был в ярости, он кричал на нее, и она чувствовала себя такой несчастной и растерянной, словно сама попала под колеса автомобиля.

Наконец она успокоилась. Хорошо, что все так удачно закончилось. Наверное, машина немного повреждена, но это чепуха. Она медленно вырулила на поле и, открыв дверцу, опустила ногу на сырую траву. Как же такое могло повториться? Она так много тренировалась, она старалась быть внимательной!

На дороге появилась какая-то пожилая женщина и направилась к машине.

— С вами ничего не случилось? — взволнованно спросила она. Видимо, ее встревожил звук удара.

Камилла кивнула, попытавшись улыбнуться, но ее глаза все еще были полны страха. Чтобы не выдать себя, она отвернулась от незнакомки и посмотрела вдаль, на едва заметную в темноте линию горизонта.

— Все нормально, — ответила она, сжав руку в кулак, — со мной все хорошо.

Куда же все-таки запихнуть еще один компьютер, цветочный горшок и коробку для корреспонденции? Кейт огляделась с печальной гримасой. Каждый дюйм на полу, на столах и на полках был заставлен коробками, связками журналов и пресс-релизов. Подумав немного, она отодвинула от стола кресло. Оно занимало слишком много места, и если заменить его на более компактный стул и сложить на кресло часть папок со стола, то можно будет разместить компьютер.

Время едва подошло к обеду, а она уже устала. Недостаток сна по ночам и работа по пятнадцать часов в сутки изматывали ее. «Но все же дело того стоит», — думала она, разглядывая прикрепленные на стенах гранки журнала. Все получилось даже лучше, чем она хотела, и только одно обстоятельство ее удручало — ее девять сотрудников едва смогли разместиться в офисе. Так что в ближайшее время и думать нечего о том, чтобы увеличить штат до сорока человек.

— Вот тут все, что касается снимков на обложку, — объявила Сэди Уилкокс, положив на стол пачку. Сэди была счастлива, что снова работает с Кейт. После того как место редактора заняла Николь Валентайн, жизнь в «Классе» стала невыносимой. Конечно, «Сэнд» только начинал свой путь и его офису было далеко до просторных и хорошо организованных помещений авторитетных издательств, но Сэди готова была трудиться ради перспективной идеи в поте лица и не сетовать на неудобства. Невысокая зарплата ее тоже не смутила. Кейт положила немало сил на то, чтобы собрать подходящую команду. Теперь нужно устроить небольшой банкет для новых сотрудников, и она записала в свой блокнот: «Заказать на пятницу шампанское».