Стая - Кейт Стюарт

– Мы все близки.

– Это заметно.

Внезапный и громкий грохот заглушает щебетание сверчков, и я во все глаза смотрю на несущиеся мимо тачки Доминика машины. Похоже, мы летели со скоростью света, раз они только сейчас нас догнали, или Доминик знает путь покороче.

– Они уезжают.

– Это мы от них уехали. – В тени висящего над нашими головами полумесяца я изучаю Доминика. Под покровом ночи его глаза блестят как два омута серебра, высокие скулы отбрасывают тени на подбородок. На его пухлые губы полностью падает свет, провоцируя меня.

– Почему мы их оставили?

– Потому что. – Он приподнимается, будто собираясь меня поцеловать, и овевает дыханием мои губы. Я приготавливаюсь к поцелую, закрываю глаза и наклоняюсь, а потом чувствую, как он отстраняется. Открыв глаза, вижу, что Дом с хитрой ухмылкой снова откинулся на спинку кресла.

– Ты сволочь.

– Удивила. Хочешь еще что-нибудь узнать?

– Да я вообще ничего не знаю.

– Конечно, знаешь. – Доминик вскидывает бедра, и это движение приводит в исступление, доводит меня до безрассудства.

– Ты описал большинство полных жизни мужчин, – вырывается у меня стон. – Холодное пиво? Ой. – Он снова резко приподнимает бедра, и на этот раз я чувствую, как он возбужден. Кровь вскипает в жилах. – Быстрые тачки? Черный кофе? Жидкая яичница и…

– И? – подсказывает он.

Мне не удается скрыть улыбку вопреки неутолимой жажде, которую он у меня вызывает.

– Я.

– Тогда ты все уже знаешь. – Доминик задирает мою футболку, обнажая грудь. Я сегодня без лифчика и чувствую, как, узнав об этом, он напрягается, а уже через секунду всасывает ртом сосок. Я прижимаю к себе голову Доминика, раскачиваясь бедрами на его стояке, и постепенно убыстряюсь, чувствуя, как намокает в трусиках.

– Дом, – шепчу я. Он водит пальцами по моему телу и, прикусив сосок, языком его ласкает. Когда Доминик отстраняется, я близка к оргазму, но он отпускает футболку и, удерживая мои руки, запускает пальцы мне в волосы.

– Это было жестоко, – хныкаю я, чувствуя, как тело охватывают языки пламени.

– Мы наверстаем… потом. – С этими словами Доминик отталкивает меня, легко приподнимает за бедра и усаживает на соседнее сиденье. Потом заводит тачку, сдает назад. Не знаю, он это нарочно или нет, но чувствую на руке легкое касание его пальцев, после чего мы срываемся с места и мчим к остальным.

Четко спланированное беззаконие.

Только так можно описать увиденное. Бушующий костер высотой в целый этаж окружает уйма машин. Остальные стоят по периметру огромной поляны посреди леса. Кто-то стаскивает с пикапов бочонки с пивом, другие ждут наготове и раскидывают вокруг них мешки со льдом. Из пикапа ревет музыка, подъезжает еще несколько машин, и из них тоже высыпают люди. Человек пятьдесят, как минимум, разбились на небольшие компании, словно между ними действует какое-то разделение по социальному статусу.

– Скажи мне прямо, какого черта вы тут устроили? – спрашиваю я Доминика, который обозревает поляну. Будто занимая по праву принадлежащее Доминику место в линии, мы заезжаем прямо в центр круга, где есть место, чтобы припарковаться.

– Просто встреча друзей.

– У меня не так много друзей.

– Везет же, – отвечает он с резкими нотками в голосе и оглядывает сборище. Доминик ловко увиливает от следующего вопроса, выходя из машины, и открывает мне дверь. Он помогает мне встать. Я обвожу взглядом вечеринку. Шон встречает нас у своей машины. Его взгляд тут же падает на мои губы, и я вижу в его глазах удовлетворение, когда он замечает, что помада осталась на месте.

– Весело было? – спрашивает он и притягивает меня к себе.

– Мы не… – Я не могу смотреть ему в глаза. – Мы не…

Шон качает головой и щелкает по моему подбородку.

– Я не об этом спрашивал. – Он приобнимает меня за плечо и смотрит на Доминика. – Они на месте. Тебя ждут.

Доминик кивает и, бросив напоследок на меня взгляд, уходит.

Я тут же перевожу взгляд на Шона, который ведет нас в толпу. Разыгрывающаяся перед нами картина напоминает сцену из фильма «От заката до рассвета», старой-доброй киноленты Квентина Тарантино. Я так и жду, что в любую секунду вылетят пожиратели огня и полуобнаженные девушки, танцующие у шеста, а потом у них вылезут клыки.

– Расскажешь, что тут происходит?

– Это вечеринка.

– Я заметила.

Шон посмеивается, заметив на моем лице злобную гримасу.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– В моем городе мы не называем вечеринки собраниями.

– Мы не в пригороде Атланты.

– Да ты что! – Я оглядываюсь и вижу, как свободно передаются по кругу бутылки и самокрутки, а потом замечаю на некоторых машинах номера других штатов. – Не все местные.

Он кивает.

– Глаз у тебя наметан.

– Ну же, Шон, расскажи хоть что-нибудь.

Он показывает на «Эль Камино», где на заднем откидном бортике сидят двое великанов и наблюдают за вечеринкой. На их лицах нет никаких эмоций. Судя по схожести, они явно братья.

– Видишь тех двух парней?

– Да.

– Это Маттео и Андре, из «Испанской колыбельной». За ними их команда. Они из Майами.

– Они приехали сюда из Майами?

– Да.

– Ради вечеринки?

Шон кивает.

– Почему они называют себя «Испанской колыбельной»?

Он смотрит на меня.

– Используй воображение.

– Это вообще ни разу меня не пугает.

– Я с тобой, Щеночек.

И я ему верю. Лицо Шона каменеет, и он кивает шайке из Майами, когда они сосредотачивают на нас внимание и почти незаметно кивают.

– Теперь посмотри на ту компашку. – Шон показывает на пикап, где один парень делает с капота сальто назад, а потом выпивает залпом виски. – Этот придурок – Маркус, а рядом с ним Эндрю. Они – Таллахасси, Флорида и все скользкие типы. Так что держись от них подальше, если хочешь сохранить ценные предметы при себе.

Он неторопливо водит меня по тусовке, или по собранию, или как там она еще называется. Я быстро замечаю на плечах большинства присутствующих знакомые татуировки ворона. У некоторых девушек тоже есть татуировки в виде изысканных крыльев на лопатках. Многие надели топики без бретелек, явно чтобы похвастаться своими наколками. И тогда я понимаю, что эти крылья – символ принадлежности.

Шон ведет меня к только что наполнившемуся бочонку и протягивает пиво. Я беру и делаю глоток, раздумывая, какая правда скрывается за этой вечеринкой. Шон вливается в компанию, с легкостью заводя беседу, пока я разглядываю остальных сидящих на своих тачках и само сборище. Через несколько минут привстаю на цыпочках и, наклонившись, шепчу Шону: