Добропорядочный распутник - Бронвин Скотт

— Тебе известно, в каком направлении? — поинтересовался Эш. Чеки и расписки подождут. — Давно ли он покинул дом? — Вряд ли ушел слишком далеко, Эш опоздал лишь на двадцать минут.

— Эш, — резко бросила Дженивра, — прочти это. — Она передала ему записку. — Это лежало здесь на столе, но, думаю, может объяснить, куда делся Алекс.

Эш прочел записку, пальцы до боли сжали листок бумаги. Он скомкал послание.

— Гарденер, найди мой пистолет.

— Принесите еще один для меня, если найдется лишний, — спокойно велела Дженивра.

Верный слуга даже не вздрогнул от подобной просьбы. Гарденер соображал гораздо лучше, чем казалось на первый взгляд.

Дженивра обернулась к Эшу:

— Я пойду с тобой. Если Генри замыслил недоброе, я тебе понадоблюсь.

— Нет, Нива. Я не могу тобой рисковать, — твердо ответил Эш. Он никогда намеренно не поставит Дженивру под удар. — Ты будешь нужна мне здесь, если Алекс вернется раньше. — Он не мог озвучить другие причины. Она понадобится, чтобы выступить свидетелем в том случае, если он не вернется. Если Генри действительно задумал нечто ужасное и Эшу не суждено будет больше ступить на порог родного дома, лишь в силах Дженивры добиться справедливости.

Гарденер спустился по ступеням с пистолетами в руках. Эш окинул Дженивру прощальным взглядом. Ее серые глаза потемнели, она твердо стиснула челюсти, давая понять, что догадалась о невысказанных причинах. Положила руку ему на рукав:

— Будь осторожен.

Эш чувствовал себя так, будто отправлялся на бой. Как все могло докатиться до такого? Когда обстоятельства успели стать столь зловещими? Коварный замысел Генри зашел слишком далеко, дальше, чем кто-либо мог ожидать от «ленивого» кузена.

Лошадь мгновенно домчала его до мавзолея. Он спешился раньше условленного места. Если затевалось нечто бесчестное, не стоило прежде времени выдавать свое присутствие. Эш двигался едва слышно, рука с пистолетом тесно прижата к туловищу. Если его предположение неверно и Генри явился сюда с честными намерениями, он будет выглядеть в высшей степени глупо, придя на встречу с оружием.

Однако очень скоро Эш увидел, что его первоначальные предположения были верными. Алекс столкнулся лицом к лицу с Генри, голос брата доносился с открытой поляны перед усыпальницей:

— Ты удивлен встретить здесь меня, не так ли?

— Записка предназначалась не тебе. — Генри нервничал. Глаза судорожно шныряли по сторонам, он встревоженно переминался с ноги на ногу. Что-то, вероятно, пошло не так. Эш огляделся, высматривая то, что надеялся увидеть Генри. Кто-то спрятался в кустах?

— Я знаю. — Алекс начал обходить Генри по кругу. Ему всегда удавалось справиться с кузеном. Вид растерянного Генри навеял ему детские воспоминания, когда Алекс единственный мог призвать кузена к ответу за жестокие «шуточки». — Что делает записку еще более любопытной. Что же такое ты должен сообщить моему брату, что требует встречи с глазу на глаз в столь уединенном месте, вдали от дома?

Алекс крался как кот. Генри следил за его осторожными кругам. Брат не отступал.

— А может быть, ты собирался ему поведать, что подделал подпись своего дяди на нескольких чеках? Или о том, как нарисовал мою подпись на бумагах, подтверждающих вложение капитала Бедивера в форситское предприятие?

— Все это лишь бред сумасшедшего! Никто тебе не поверит. Доктор Лоуренс подтвердит, что это часть твоей паранойи, — фыркнул Генри. — Да знай ты что угодно, тебе это не поможет.

— Так же как и тебе! — Алекс поднял руку, направив на Генри пистолет. — Мы оба пропащие души. Как тебе это чувство?

Генри побледнел. Эш с ужасом наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой, от которой при этом был не в силах оторваться. После своего возвращения Алекс казался почти хрупким, но сейчас он выглядел сильным и властным, именно таким, каким помнил его Эш, разве что в голосе звенели стальные ноты и без следа исчезло столь характерное для брата сочувствие и сострадание. Эш выжидал, не желая вмешиваться без необходимости.

— Ты в меня не выстрелишь, — подначивал Генри, хотя голос его дрожал, будто он сам себе не верил. Как, впрочем, и Эш. Алекс вполне мог застрелить кузена. Незнакомая стальная холодность не оставляла сомнений в намерениях брата. Гораздо более интересный вопрос, позволит ли Эш этому случиться.

— Еще как выстрелю. Я ведь чокнутый. Свихнувшийся человек с пистолетом весьма опасен. Невозможно предположить, что придет ему в голову. — Алекс замолчал, задумчиво прищурив глаза. — Или все-таки я нормален, а?! Что, несомненно, гораздо более пугающе, поскольку в этом случае ты можешь быть уверен в моих намерениях. Я дам тебе шанс, Генри. Мне нужно подписанное твоей рукой признание в подделке чеков, и я хочу, чтобы ты отказался от любых попыток взять под контроль Бедивер.

Генри выглядел нагло и самонадеянно.

— А что, если ты не единственный здесь с пистолетом. Возможно, где-то в зарослях притаился человек, который только и ждет сигнала, чтобы выстрелить.

— В меня? — Алекс изобразил крайнее удивление. — Я пэр Англии. Уж не задумал ли ты это для Эша? Нанять человека, который бы пристрелил моего брата, явившегося сюда по доброй воле, пока тот этого не ждет?

Эш огляделся по сторонам. Если стрелок узнал его, это возможно. Настоятельно необходимо для всеобщей безопасности как можно скорее обнаружить гипотетического стрелка. Внезапно на другом конце поляны что-то мелькнуло, и Эш заметил того, которого искал.

Мгновение спустя он зашел за спину предполагаемому убийце. Оглушить наемника оказалось секундным делом. Эш решил, что пришло время наконец показаться. Он подхватил пистолет несостоявшегося убийцы и вышел вперед.

— Твой человек обезврежен, Генри. — Эш улыбнулся. — Я лично проследил, чтобы он никому не причинил вреда. С твоей стороны как-то подло планировать для меня такой неприятный сюрприз. А теперь к тому признанию, о котором упомянул Алекс. Полагаю, идея становится все более и более привлекательной.

Генри смертельно побледнел, все его планы разбились вдребезги.

— Это признание — мой смертный приговор. Ты ведь знаешь, каково наказание за подлог и фальсификацию документов.

— Так же как и ты, когда все это планировал, — напомнил ему Эш.

— Я могу пристрелить тебя прямо сейчас, если так тебе предпочтительнее, — предложил Алекс.

Эш задумался, пойдет ли на это брат. Он казался абсолютно искренним. Ему же самому не нравилась перспектива наблюдать, как Генри будет хладнокровно убит рядом с фамильной усыпальницей.

— Думаю, он так и поступит. Давай пойдем в дом, ты напишешь признание, — убеждал Эш.

Внезапно лицо Генри обрилось чем-то очень похожим на надежду, как будто он кое-что вспомнил.

— Это будет довольно затруднительно.

— Почему же?