Ребята Джо - Луиза Мэй Олкотт

— Дело не в количестве, а в качестве. Наши мозги могут быть меньше, но они вполне удовлетворяют тем требованиям, которые к ним предъявляются, и, если я не ошибаюсь, самый большеголовый студент на нашем курсе в то же время и самый глупый, — сказала Нелли торжественно, чем очень насмешила все собрание, где все хорошо помнили схватки маленького Давида с юным Голиафом, которые всегда кончались поражением последнего.

— Миссис Брук, верно ли я подрубаю передник? — спросила лучшая ученица по греческому языку, растерянно оглядывая черный шелковый фартук.

— Прекрасно, мисс Пирсон, оставьте только расстояние между сборками, так выходит красивее.

— Я никогда не возьмусь за другой, но этот предохранит мое платье от чернильных пятен. Я очень им довольна. — И ученая мисс Пирсон продолжала страдать над своей работой, которую она находила несравненно труднее всяких греческих глаголов.

— Нам, писательницам, нужно иметь какую-нибудь защиту от чернил, иначе мы пропали. Я дам вам выкройку своего фартука, который я носила в самом начале своей литературной карьеры, — сказала миссис Джо.

— Говоря о писательницах, вы напомнили мне, что моя мечта — сделаться Джорджем Элиот[25]. Так приятно слышать про себя, что обладаешь мужским умом. Я вообще не особенно люблю романы, написанные женщинами, но ее произведения великолепны, не правда ли, миссис Баэр? — спросила девушка с широким лбом.

— Да, но они не трогают меня. В них много ума, а сердца мало, и я уважаю, но не люблю Джорджа Элиота, жизнь же ее кажется мне очень печальной, так как, несмотря на любовь, гениальность и славу, в ней отсутствует тот свет, без которого человек не может быть истинно великим, добрым или счастливым.

— Это верно, но все-таки она представляется мне такой новой, интересной и таинственной. Конечно, ее нервы и диспепсия несколько портят впечатление, но я обожаю знаменитых людей и непременно хочу съездить в Лондон посмотреть на них.

— Лучшие из них, вероятно, занимаются теми делами, о которых я вам говорила. Впрочем, могу сообщить вам интересную новость: леди Эберкромби завтракает сегодня у миссис Лоренц, а затем будет осматривать колледж и посетит нас. Она особенно интересуется нашим рукодельным классом, так как устраивает у себя такие же. Лорд Эберкромби изучает здесь нашу тюремную систему, а его жена — школы. Оба очень знатные и богатые люди, но держат себя чрезвычайно просто. Они уже не первой молодости, не отличаются красотой и одеваются очень скромно. Поэтому не ожидайте чего-нибудь блестящего.

Все начали прихорашиваться в ожидании титулованной гостьи. Даже миссис Джо поправила свой воротник, а миссис Мегги осведомилась, в порядке ли ее чепчик.

— Нужно нам встать? — спросила одна из девушек, на которую оказываемая им честь произвела сильное впечатление.

— Это было бы любезно.

— Надо подавать руку?

— Нет, я представлю вас всех разом, а ваши лица будут говорить сами за себя.

— Отчего я не надела своего нарядного платья? Нужно было предупредить нас, — прошептала Салли.

— Тише, она идет! Боже, что за шляпа! — воскликнула веселая девушка драматическим шепотом, и все глаза скромно опустились на работы.

Дверь отворилась, и вошла миссис Лоренц со своей гостьей. Знаменитая леди представляла собой довольно полную даму в простом платье и довольно поношенной шляпе. В одной руке она держала портфель с бумагами, а в другой — записную книжку. Лицо ее дышало добротой, громкий голос звучал неподдельной лаской, а на всей ее фигуре лежал тот отпечаток аристократизма, который не может заменить ни красота, ни роскошь костюма.

Миссис Джо дала некоторые разъяснения насчет возникновения и развития их рукодельного класса, а затем перевела разговор на деятельность английской леди.

Визит продолжался недолго, но когда гостья уходила, она на прощанье сердечно пожала руку каждой из присутствующих, а слова ее надолго остались в памяти у всех девиц:

— Мне очень приятно видеть, что эта заброшенная отрасль женского образования так хорошо процветает здесь, и я очень благодарна моему другу миссис Лоренц за то, что она дала мне возможность взглянуть на милую картину — Пенелопы среди ее девиц.

Знатную леди провожали веселыми улыбками и почтительными взглядами, покуда старая шляпа не скрылась из глаз.

— Как я была рада, что хорошо обметала свои петли: она обратила на них внимание, — сказала одна из девушек, чувствуя себя польщенной похвалой.

— У нее такие же добрые и милые манеры, как у миссис Брук, и она совсем не важная. Я понимаю теперь, миссис Баэр, что вы хотели сказать, говоря, что хорошо воспитанные люди повсюду одинаковы, — заметила другая.

Миссис Мегги поблагодарила за комплимент, а миссис Баэр сказала:

— Я сейчас же распознаю воспитанного человека, но сама, к сожалению, не могу служить образцом хороших манер. Я рада, что вы остались довольны визитом, и надеюсь, что сумеете извлечь из него пользу.

— Постараемся, — ответили девушки весело и стали собирать свои рабочие корзинки, чувствуя, что если им и не удастся быть знаменитостями, они имеют возможность сделаться полезными, самостоятельными женщинами и заслужить себе любовь и признательность своей меньшей братии.

Погода, по-видимому, благоприятствовала молодежи, и когда в Пломфильде наступил выпускной, на небе сияло яркое солнце, в саду расцвели розы, а на грядках уже поспевала земляника. Колледж кишел нарядными девушками в белых платьях, радостными юношами, родственниками и друзьями всех учащихся и важными сановниками, почтившими выпускной своим посещением. Присутствие женщин вносило в празднество ту красоту и оживление, которые совершенно отсутствуют в мужских учебных заведениях. Девушки, сидевшие весь год над учеными книгами, не утратили искусства украшать залу цветами. Глаза, утомленные занятиями, светились тепло и приветливо навстречу собиравшимся гостям, а под белой кисеей бились те же трепетные надежды и мечты, как и те, которые волновали сердца под суконными костюмами студентов.

В колледже, на Парнасе и в старом Пломе, виднелись оживленные лица, так как студенты и профессора спешили навстречу своим гостям. Всех принимали одинаково радушно независимо от того, являлись ли гости в богатых экипажах или приходили пешком. Мистер Лори и его жена заведовали приемом, и дом их был переполнен. Миссис Мегги с Дейзи и Джози суетилась среди девушек, руководя их туалетами и следя за убранством залы. Миссис Джо была занята по горло и в роли жены директора, и как мать Теда. Потребовалось все искусство и весь авторитет этой энергичной женщины, чтобы облачить своего непокорного сына в его праздничный костюм.

Тед ничего не имел против того, чтобы быть хорошо одетым, напротив, он обожал хорошее платье и благодаря своему высокому росту пользовался уже привилегией носить фрак, который был ему подарен кем-то из его друзей. Общее впечатление было очень смешное, но он стойко выдерживал насмешки товарищей и тщетно вздыхал о касторовой шляпе, на которую его неумолимая мать наложила строжайшее вето. Тед доказывал, что в Англии десятилетние мальчики носят подобные головные уборы и выглядят «очень шикарно», но миссис Джо стойко отвечала, поглаживая его желтую гриву: