Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. "Русская Троя" - Николай Дубровин

Наши батареи отвечали противнику самым учащенным огнем, но с течением времени выстрелы становились реже, в особенности с Камчатского люнета, который к вечеру принужден был смолкнуть. «Без преувеличения можно сказать, что тучи чугуна врывались в амбразуры, врезывались в мерлоны[19], срывая и засыпая их».

Камчатский люнет был в таком состоянии, что никакие усилия не могли исправить причиненных и беспрестанно возобновляемых повреждений. Неприятель не прекращал огонь в течение всей ночи. Множество бомб и ракет громили укрепления и, пролетая далеко за оборонительную линию, падали в Корабельной слободке и в городе. С наступлением утра Камчатский люнет представлял безобразную груду развалин. Насыпи, или вала укрепления, не существовало, взамен ее видны были нагроможденные в беспорядке кучи земли, заваленный ров, растрепанные туры и фашины, разбитые платформы, торчавшие из земли доски и валявшиеся орудия, из которых многие были засыпаны землей. Гарнизон, не имевший свободной минуты, чтобы вздохнуть, кое-где скрывался за уцелевшими остатками насыпи и заявлял о своем существовании редкой стрельбой из нескольких вновь и кое-как поставленных орудий. Неприятель продолжал стрелять и по этим развалинам.

С рассветом он еще усилил огонь и открыл опять жестокое бомбардирование по всей левой половине оборонительной линии, направляя самые частые выстрелы на Малахов курган, Волынский и Селенгинский редуты и Камчатский люнет.

К 8 часам утра огонь наших бастионов и батарей значительно ослабел, один только 3-й бастион настойчиво боролся с англичанами и нанес им значительный вред, разрушив несколько английских батарей и взорвав пороховой погреб.

Около 3 часов пополудни 26 мая усиленная канонада была открыта и против Городской стороны или правой половины оборонительной линии, и тогда Севастополь опоясался двумя рядами смертоносных огней. Три часа длилась эта небывалая борьба, и около шести часов вечера часть укреплений Корабельной стороны приведена была в полуразрушенное состояние. Они могли только слабо отвечать неприятелю, употреблявшему последние усилия и не щадившему пороха, свинца и чугуна. Особенно пострадали Малахов курган и третий бастион; три же передовых укрепления находились в совершенном разрушении; не было ни одного целого мерлона, почти все орудия были подбиты или засыпаны.

В это время главнокомандующий французской армией генерал Пелисье собрал военный совет, на котором было постановлено, что французы атакуют Камчатский люнет, Волынский и Селенгинский редуты, а англичане – ложементы против 3-го бастиона. Атаку решено было произвести вечером, перед закатом солнца, чтобы, как говорил Пелисье, «засветло подраться и тотчас потом утвердиться на занятых укреплениях».

Распоряжение атакой предоставлено генералу Боске, который назначил в дело четыре дивизии или около 40 тысяч человек. Силы союзников в это время были весьма значительны и простирались более 150 000 человек, тогда как весь гарнизон Севастополя состоял из 60 расстроенных батальонов пехоты[20]и двух с половиной батальона сапер, общая численность которых доходила до 36 тысяч человек[21]. Из этого числа войск 35 батальонов находились на Городской стороне и 22 батальона – на Корабельной.

Угрожаемые точно таким же нападением неприятеля и разделенные Южной бухтой, войска Городской стороны не могли оказать деятельной помощи полкам, расположенным на Корабельной, в которых считалось не более 12 тысяч человек. К тому же это незначительное число войск было раскинуто по всей левой половине оборонительной линии, на протяжении около 4 верст. Так как наибольшая опасность угрожала передовым укреплениям, то для защиты их еще в апреле месяце назначено было 8 батальонов, начальство над которыми, равно и над передовыми редутами, поручено артиллерии генерал-майору Тимофееву.

Впоследствии назначенный вместо генерал-лейтенанта Хрулева начальником Корабельной слободы генерал-лейтенант Жабокритский ослабил защиту этих укреплений до последней крайности. По его распоряжению в Волынском и Селенгинском редутах было поставлено только по две роты Муромского полка, всего 450 человек, в резерве у них находилось три батальона того же полка и 2 батальона Забалканского. Ложементы впереди Камчатского люнета были заняты 100 человеками штуцерных Владимирского и Суздальского полков, а в самом люнете было только 350 человек Полтавского полка. Резерв люнета находился слишком далеко от укрепления – за Малаховым курганом, в Корабельной слободе, где могло быть собрано 9 батальонов от различных полков[22]. На самом Малаховом кургане также не было войск, он был предоставлен защите 30–40 пластунов да стоявшей у орудий прислуге моряков.

Вечером 26 мая было получено донесение, что в неприятельских траншеях заметен сбор войск, а перебежчики говорили, что союзники намерены штурмовать передовые редуты. По получении этих сведений генерал-лейтенант Жабокритский вместо того, чтобы принять меры и усилить войска, сказался больным и, не дождавшись преемника, уехал на Северную сторону города. Назначенный вместо генерала Жабокритского начальником войск Корабельной стороны генерал-лейтенант Хрулев прибыл только за несколько минут до штурма. Он не успел сделать ни одного распоряжения, как получено было известие о движении штурмующих колонн.

Немного раньше прибытия генерала Хрулева на Корабельную, именно около четырех часов пополудни, его достойный соперник, французский генерал Боске, объезжал войска, назначенные для штурма. Собирая батальоны вокруг себя, он говорил им краткую речь и указывал на то из наших укреплений, которое батальон должен был штурмовать.

В это время англичане в числе 2000 человек расположились против ложементов 3-го бастиона. Около пяти часов пополудни прибыл к войскам и французский главнокомандующий генерал Пелисье со своим штабом. По получении донесения, что все готово, Пелисье приказал пустить несколько сигнальных ракет, за которыми для отвлечения нашего внимания загремели частые выстрелы сначала против всей оборонительной линии, а потом только против правого фланга или против Городской стороны. С первыми выстрелами своих батарей французы пошли на штурм. Две дивизии были направлены на Камчатский люнет, одна – на Волынский и Селенгинский редуты вместе с Забалканской батареей, и одна дивизия оставлена в резерве. Двигаясь по оврагу, штурмующие колонны были долгое время невидимы с передовых укреплений.

Было около шести часов пополудни. Павел Степанович Нахимов, по обыкновению, объезжал бастионы. Подъехав к Камчатскому люнету, он слез с лошади и пошел вдоль по укреплению, как вдруг послышался крик: «Штурм!»

Нахимов высунулся из-за вала и увидел, что французы двигаются тремя колоннами. Он тотчас же приказал бить тревогу. Прислуга бросилась к орудиям и едва успела сделать по одному картечному выстрелу, как французы были уже в укреплении. Они легко прошли через засыпавшийся ров и обогнули Камчатку с трех сторон. Одушевленные присутствием доблестного адмирала, 350 человек Полтавского полка встретили атакующих штыками, но не могли устоять против напора целой бригады. Полтавцы отступили, причем сам Нахимов едва не попался в плен.