Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц

–Очнись, чудо!– Сооджин помахала рукой у меня перед глазами. Из громкоговорителей доносились пронзительные звуки звонка на пятый урок.

Оглушенная, я прошла в кабинет геологии, гадая, суждено ли мне опять увидеть Тесс. Стану ли я ею, когда вырасту, и вернусь ли обратно в прошлое, чтобы повидаться с собой? Из того, что я узнала из школьного курса геонауки, получалось, что подобные вещи могут случаться разве что в плохом псевдонаучном кино. Визиты Тесс перетасовывали линию времени, создавая новую историю и будущее. Только у нее самой в памяти оставалась та линия, которая существовала до ее редактирования.

Мне очень хотелось снова встретиться сТесс. У меня было к ней столько вопросов.

Чикаго, штат Иллинойс…

Ракму, владения Османской империи (1893год н.э.)

Насчет судебного запрета Сол оказался прав. Ни одному из театров не пришлось закрывать свои двери. Как только Комсток и женщины-управляющие подали свой иск, Сол прибыл в суд и добился его отмены. «Мидуэй» приносил неплохие деньги, привлекая вЧикаго больше туристов, чем когда-либо. После того как наш протест получил освещение в газетах, местные судьи не могли позволить какому-то занюханному жителю Нью-Йорка подорвать новообретенный статус города как всемирной достопримечательности. Последствия нашего редактирования разрастались, превращая кампанию Комстока в бесплодную глупость. Теперь уже не было и речи о репрессиях и массовом закрытии театров, что было мне знакомо по учебникам истории.

–Получилось! Мы победили!– Салина торжественно подняла в гримерной стакан привозного гранатового сока. Тем временем Софа разлила шампанское тем, кто употреблял спиртное.

–Мы одержали победу в этом сражении,– тяжело вздохнула Морехшин.– Но мы вызвали уКомстока ярость. Он нам просто так этого не спустит.

Отпив глоток пузырящегося напитка, я сбеспокойством посмотрела на нее. Да, мы осуществили редактирование, но это еще не означало, что мы изменили ход истории.

Асиль добавила в свой стакан с шампанским немного сока.

–По крайней мере, Комсток убрался обратно вНью-Йорк.

Однако в этом было мало утешения: уКомстока были способы превратить Нью-Йорк в чудовище, раскинувшее щупальца по всей стране. В конце концов, он являлся специальным агентом почтовой службы Соединенных Штатов. Наши подруги продолжали отмечать победу, а меня захлестнула паранойя. Я гадала, кто еще может подслушивать за дверью и вскрывать нашу переписку.

* * *

Появившись на страницах «Нью-Йорк уорлд», Софа перешла на другой уровень известности. Вся страна становилась одержима танцами живота, а ее статья была одной из немногих на английском языке с их нормальным описанием. Местное чикагское издательство выпустило еще двести экземпляров статьи отдельной брошюрой в твердом переплете. В салон Софы спешили новые приверженцы, ищущие просветления.

Как-то раз вечером в конце августа Софа с гордостью похвасталась нам, что художники и писатели со всего света пишут ей по поводу брошюры. Я,Асиль иМорехшин заглянули к ней в салон, чтобы покурить перед отходом ко сну.

–А ты не боишься отправлять письма по почте?– встревоженно тронула Софу за руку я.

Ее лицо тотчас же стало серьезным.

–Разумеется. Но разве мы не этого хотим? Теперь люди сами могут решить, является ли танец живота чем-то непристойным, вместо того чтобы полагаться на категоричные суждения Комстока, изреченные им со своего адского престола.

Асиль также не на шутку обеспокоилась.

–Совершенно верно, но, может быть, тебе все же следует перестать пользоваться почтой для обсуждения этой темы.

–Не вздумайте забыть о том, что Комсток желает вашей смерти!– добавила Морехшин.

–Я больше не собираюсь молчать!– с вызовом рассмеялась Софа.

Я украдкой взглянула на нее, вспоминая, как Комсток похвалялся тем, что доводил до самоубийства сторонниц абортов. Среди них была и подруга Софы. Сейчас Софа старалась показать себя храброй, однако она, несомненно, понимала все риски.

Морехшин недовольно загасила сигарету.

–Если Комсток тебя убьет, тебе не останется ничего другого, кроме как молчать.

–Да сохранит нас Богиня!

–Что ты вообще знаешь оБогине?– спросила Морехшин так, словно этот вопрос был чисто техническим, а не религиозным.

–Я посвятила свою жизнь изучению Богини во всех ее проявлениях. Не стану притворяться, будто мне известна ее воля, но, по-моему, я узнала ее благожелательность.– Бледные щеки Софы залились краской.– В ваше время люди продолжают изучать древние набатейские надписи, посвященные ей?

–Да,– кивнула Морехшин.– ВРакму.

–Я провела там несколько лет, работая в библиотеках и хранилищах, изучая набатейский, древнегреческий и арабский языки. Именно там началась моя научная карьера.

Я встрепенулась, внезапно охваченная любопытством.

–Как ты пришла к этому?

–Моя мать была очень благочестивой, и она воспитывала меня одна. По вечерам мы много читали Библию, и, хоть я не сказала бы, что ей было известно сострадание…– голос уСофы дрогнул, и она быстро отпила глоток.– Пусть, наверное, она не была доброй, зато она была по-своему довольно прогрессивной. Мать учила меня, что Бог появился во вселенной еще до разделения полов. Наши местоимения не могут в полной мере передать его сущность. Достигнув совершеннолетия, я покинула наш дом вМассачусетсе и отправилась искать другого Бога.

–Ты добралась до Ракму?– Я не смогла сдержать в своем голосе сомнение.– Как ты смогла себе это позволить?

Асиль бросила на меня сердитый взгляд, уМорехшин на лице появилось оскорбленное выражение, и только тут я запоздало и со стыдом поняла, как прозвучал мой вопрос.

–Я много чего прочла. Говорила мужчинам то, что они желали услышать. И делала то, что приходилось.

–Прости, Софа. Я не хотела тебя обидеть. Просто мне любопытно, поскольку ты пошла таким необычным путем.

Софа ласково прикоснулась к моей руке, и это напряженное мгновение прошло.

–Я принимаю твои извинения. За время своего обучения я редко встречала других женщин, поэтому понимаю, какая это большая редкость. Я была благословлена.

–Еще одна женщина, которая не следует законам своего времени,– почесав подбородок, повернулась ко мне Морехшин.– Хорошенькая группа у нас тут собралась.

–Я рада, что вы меня одобряете,– произнесла Софа серьезным тоном, в котором, тем не менее, прозвучал намек на улыбку.

* * *

Уже ночью я проснулась от громких криков. Двое полицейских колотили в дверь Софы. Отстранив меня, Морехшин приближалась к ним сзади, одной рукой запахивая полы свитера. В другой руке, сжатой в кулак, сиял красный огонь.