Голос внутри меня - Брайан Фриман

Она не села и не предложила им сесть. Она не хотела задерживаться на прошлом.

– Вы поддерживали связь с Руди Каттером? – спросил Фрост.

Джозефин покачала головой.

– Нет, нет, нет. После похорон мы с Руди больше не разговаривали. Имейте в виду, это был его выбор. Мы тянулись к нему, но он не желал иметь с нами ничего общего.

– Вы знаете, что его выпустили?

– Да.

– Он пытался связаться с вами?

– Естественно, нет. Представить не могу, зачем ему. Я действительно много лет его не видела.

Фрост снова посмотрел на портрет. Ему казалось, что Хоуп следит за разговором. Его не покидало странное ощущение, будто он раньше где-то ее видел. Он не понимал, откуда это. Ведь он не знал о ней ничего, кроме лица на картине, однако чувствовал, что она где-то была с ним рядом. Он не мог определить где, но это точно было недавно.

– Мы считаем, что через серию убийств Руди каким-то образом выражает свою ненависть к Хоуп, – сказал Фрост.

– Не вините мою дочь в том, что совершил он! – возмутилась Джозефин. – То, что совершила Хоуп, ужасно, но она была больна. Не контролировала свое сознание. Руди же – самый настоящий монстр. Ему нет оправдания. Никакого. Кроме того, я не знаю, почему вы думаете, что здесь есть связь. Он начал убивать через много лет.

– Ярость может очень долго тлеть в человеке, – сказал Фрост.

– Не желаю слышать такие вещи!

Иден решила вмешаться, чтобы успокоить ее:

– Джозефин, прошу вас, не надо. Мы не виним Хоуп. Все это дело рук Руди и никого другого.

– Это верно, – сказал Фрост. – Мы пытаемся понять, как он выбирал женщин. Если мы найдем то, что объединяет жертвы, это поможет нам собрать улики, необходимые, чтобы засадить его обратно в тюрьму. И мы хотели выяснить, не связано ли это как-то с Хоуп.

– Я ничего об этом не знаю.

– Уверен, вы читали об убийствах. Вы наверняка следили за судом над Руди. Не было ли в жертвах чего-то такого, что наводило вас на мысли о Хоуп? Вы были знакомы с кем-нибудь из женщин или с их семьями? Может, есть какое-то внешнее сходство? В поведении? Это наверняка какая-то мелочь.

Джозефин, даже не задумавшись ни на секунду, уверенно помотала головой.

– Вообще ничего. Мы закончили? Мне пора идти.

– Еще одно. Я хотел бы, чтобы вы взглянули на фотографии.

Фрост достала из кармана телефон и нашел снимки значков, которые были на Нине Флорес в день ее рождения. Он протянул телефон Джозефин, и та с явной неохотой взяла его в руки.

– Девушка на фотографиях – Нина Флорес, – сказал он. – Она была первой жертвой Руди. На снимках еще есть ее семья. Эти значки были на Нине в тот день, когда с ней познакомился Руди. Он видел их. Я хочу знать, есть ли в этих фотографиях нечто такое, что могло бы пробудить в нем гнев на Хоуп.

Джозефин внимательно просматривала фотографии одну за другой, но не произносила ни слова. Выражение на ее лице было скептическим. Фрост понял, что она собирается вернуть ему телефон, потому что они зря тратят время. Но вдруг она замерла. Ее палец завис над экраном и едва заметно дрогнул. Глаза сузились. Что-то в одной из фотографий притянуло ее, как магнит.

– Миссис Стиллман, вы что-то увидели? – спросил Фрост.

Женщина недовольно сморщилась. И продолжала молчать.

– Джозефин? – окликнула ее Иден.

Она решительным жестом сунула телефон Фросту. Она больше не желала ни на что смотреть.

– Я не знаю никого из этих людей.

Но почему-то ее лицо было мертвенно-бледным.

– Пусть они вам совершенно не знакомы, но если вы приглядитесь… – начал Фрост.

– Не могу. Я же сказала. Я опаздываю, и вам придется уйти.

Джозефин взяла сумочку. Было ясно, что разговор окончен. Она хочет, чтобы они ушли. Фрост посмотрел на фотографию, которая привлекла ее внимание.

На ней были Нина и Табби.

Они находились в спальне Нины. Две юные девушки. Нина, темноволосая, с круглым смеющимся лицом, на пороге своего двадцатиоднолетия. Табби, рыжеволосая и уже уверенная в себе. Они одеты для вечеринки, готовы веселиться и танцевать.

Он ничего не видел в фотографии, которая могла быть мотивом для убийства, а вот мать Хоуп точно что-то увидела. Он заметил странный ужас в ее глазах. За пять секунд она заметила в Нине Флорес то, что они с Джесс не замечали много лет. Нечто, что связывало Нину и Хоуп.

Но рассказывать, что это такое, она не собиралась.

Когда они уже сидели в машине, позвонил Херб и сообщил, что один из его контактов по «Уличному твиттеру» видел Руди. Фрост завел двигатель «Субурбана» и поехал к двести восьмидесятому шоссе, по которому пролегал самый быстрый путь к центру города. К сожалению, в это время дня добраться куда-либо быстро было просто невозможно. Все улицы превратились в парковки.

– Куда едем? – спросила Иден.

– В библиотеку у Общественного центра. Каттер был там.

А не совершает ли он ошибку, размышлял Фрост, рассказывая ей все детали расследования. Да, он решил, что безопаснее держать ее поблизости, а не отталкивать от себя, однако их интересы рано или поздно разойдутся в разные стороны. Он пожертвует ее книгой и будет держать ее в стороне, если это потребуется для того, чтобы взять Каттера. Она пожертвует практически всем, если это потребуется для того, чтобы книга стала лучше.

Выражение на лице Иден, ее настороженная улыбка говорили о многом. Кажется, она прочитала его мысли и поняла, что он сомневается в ней.

– Фрост, мы оба хотим одного и того же, – заверила его Иден.

– Разве? Я думал, вы хотите получить бестселлер.

– Я хочу, чтобы Каттер оказался за решеткой. Или чтобы его убили, если до этого дойдет. Вот так и должна бы закончиться книга. Справедливостью.

– Тогда вы правы. Мы хотим одного и того же.

Однако ей не удалось убедить Истона, и она это знала.

– Вы не против, если я задам вам неудобный вопрос? – спросила она.

– Кажется, это ваша профессия.

– Почему у нас нет секса? Я же ясно давала понять, что меня это интересует, ведь так?

– Да, давали.

– Ну? Большинство мужчин, с которыми я имела дело, не строили из себя недотрог.

– Думаю, вы неправильно поняли мое предложение пожить у меня в доме, – сказал Фрост.

– Сомневаюсь. Как я говорила, мы хотим одного и того же.

Фрост продолжал вести машину и не отрывал взгляда от дороги.

– Вы всегда так прямолинейны?

– Австралийки никогда не робеют, если хотят чего-то добиться. И мы обычно этого добиваемся.