Черный Дождь - Карл Ольсберг

— Я и сам это знаю! Но это не значит, что он массовый убийца!

— Сначала я тоже не хотела в это верить. Мне казалось, что эта атака пустила нас по миру. И я не могла поверить, когда узнала, сколько Хайнер пожертвовал, потому что даже не предполагала, что он может себе это позволить. Он никогда не говорил со мной о деньгах. Но потом я нашла у него в сейфе эти документы…

Леннард увидел, как напрягся Павлов.

— Ты открывала сейф? Откуда ты узнала код?

— Вы, мужчины, все одинаково глупы! Ты думаешь, я недостаточно хорошо знаю Хайнера, чтобы понять, как он запоминает свои секретные коды?

Павлов немного отстранился от Евы.

— Что это были за документы?

— Что-то вроде банковских выписок. Финансовые операции. Я мало понимаю в этих вещах. Но одно знаю совершенно точно: за несколько недель до нападения Хайнер перевел в Россию крупную сумму — несколько миллионов. В Россию! Он купил несколько ценных бумаг. А две недели назад деньги вернулись к нему в тройном размере! Хайнер стал даже богаче, чем был прежде!

— Ты сняла копии с документов?

— Не представилось возможности. Хайнер мог меня застукать.

— Ева, я все еще не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Что плохого в том, что твой муж переводит деньги в Россию и даже в том, что он оттуда их получает? Ты же знаешь, что он сотрудничает с Константиновым, который создал ведущий российский интернет-портал. Как это все связано с Карлсруэ?

— Ты думаешь, это совпадение, что он перевел деньги прямо перед атакой? Я тут кое-что нарыла. С помощью определенных опционов можно заработать много денег, когда цены на акции падают. А он как будто знал, что это произойдет — прямо перед взрывом бомбы!

— И это доказывает, что он причастен к взрыву? Не смеши меня.

— Это не все. В его сейфе было еще кое-что! Список.

— Что за список?

— Имена. Точнее — псевдонимы, как у неофициальных сотрудников Штази: Оборотень, Вулкан и так далее. И рядом с каждым был номер телефона. Один из них — личный мобильный Хайнера. Он никогда и никому его не дает. Его псевдоним — «Соломон».

Павлов медленно покачал головой.

— Ева, это все еще ничего не доказывает! Твой муж может быть засранцем и пренебрегать тобой, но подумать, что он участвует в заговоре с целью уничтожить немецкий город… Ты шутишь? Почему бы тебе просто не спросить его об этом зловещем списке? Возможно, тому есть более безобидное объяснение. Может быть… может быть, у него — интрижки на стороне, и…

— Ты думаешь, он делает тайну из своих измен? Я точно знаю, с какой шлюхой он сейчас трахается! Мирко, ты должен мне поверить! Я уже давно чувствую, что Хайнер изменился. Он пугает меня!

— И что ты собираешься предпринять?

— Я не знаю. В любом случае, я не могу вернуться к нему. Я боюсь его!

— Ева, ты должна вернуться! Если он узнает, что ты ему изменяешь, нам — конец!

— Ни за что! Я пойду в полицию!

— Нет! — рявкнул Павлов. — Не пойдешь! Что, по-твоему, сделает полиция? У тебя же нет ни единого доказательства этой твоей «теории заговора»!

— Тогда давай уедем! Куда угодно! Туда, где нас никто не знает. На новом месте мы сможем начать все с чистого листа!

— Ева, прошу, не будь такой наивной! Это не так просто! Это же Хайнер, он нас из-под земли достанет. Если он когда-нибудь узнает, что мы натворили, нас уже ничто не спасет!

Леннард не отрывался от монитора своего ноутбука. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Это было невероятно. Невозможно. Интернет был полон абсурдных версий относительно причин и исполнителей атаки. Их нельзя было воспринимать всерьез. Годы работы в полиции научили Паули, что самое простое объяснение обычно и есть правильное. И все же то, что услышала и увидела Ева, указывало на причастность Бенца к этому делу.

Его руки затрясла мелкая дрожь. Он неподвижно сидел на стуле и не мог сдвинуться с места. Хайнер Бенц — один из тех, кто убил его сына!

Ева бросилась Павлову на грудь.

— Пожалуйста, Мирко, давай уедем отсюда! Прямо сейчас! У меня есть немного денег на счете в швейцарском банке. Несколько сотен тысяч. Это поможет нам продержаться какое-то время!

Павлов оттолкнул ее.

— Возьми себя в руки! — сказал он. — Наш единственный выход — это держать язык за зубами! Ты должна к нему вернуться.

Ева покачала головой и закрыла лицо руками.

— Я не могу! — всхлипнула она. — Не могу к нему вернуться.

— Можешь.

Павлов поднялся, пошел на кухню и вскоре вернулся с пачкой таблеток.

— Вот, прими пару таблеток, это поможет тебе успокоиться. А потом поезжай домой и скажи ему, что была у подруги и там выпила лишнего. Но прежде приведи себя в порядок. Ты вся зареванная.

Ева медленно встала и посмотрела на него изумрудными глазами, полными слез.

— Я не могу поверить, что ты не хочешь мне помочь!

— Ева, детка, пойми…

Он потянулся к ней, но она отстранилась и, не говоря ни слова, вышла из квартиры.

— Ева, подожди! — крикнул вослед Павлов.

Леннард услышал, как захлопнулась входная дверь.

58

Из окна отеля Леннард увидел, как Ева спешит к стоянке такси в конце улицы. Повинуясь импульсу, он схватил куртку, пистолет и бросился бегом из номера. Ева стояла на пустой стоянке и разговаривала по телефону. Он побежал к машине, припаркованной неподалеку, подождал, пока придет такси и Ева уедет, и отправился следом за ней. Она ехала не домой. Вместо этого такси остановилось у средней руки гостиницы на самой границе городского центра. Леннард припарковался на гостиничной стоянке. Когда Ева зарегистрировалась и скрылась в лифте, он вышел и занял место в гостиничном баре.

В это время дня здесь было малолюдно. Лишь два бизнесмена, видимо, приехавших в город по делам, склонившись над бумагами, попивали пиво и обсуждали, что успели сделать за день.

Леннард заказал красное вино. Оно оказалось так себе, но его терпкий вкус пошел Паули на пользу. Руки у него все еще слегка тряслись: Хайнер Бенц — один из убийц его сына! Внезапно его бестолковая жизнь вновь обрела смысл: он должен был выследить этого мерзавца, чего бы это ему ни стоило! И, несмотря на всю абсурдность, он не мог избавиться от ощущения, что сын, где бы он сейчас ни был, каким-то образом приложил к этому руку и устроил все так, чтобы