Выстрел в прошлое - Наталья Александрова

Как-то уже перед выпиской она пришла поздним утром и засталамужа сидящим на постели чисто выбритым и в свежей пижаме.

— Что, белье меняли?

— Да, пока меня на кардиограмму возили. Завтрарезультат будет.

— Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо. Я хотел с тобой поговорить, пока не пришлиуколы делать.

— Я слушаю. — У нее почему-то замерло сердце.

— Вера, я говорил с Ириной. Она сказала, что тогда, втот день, когда я заболел, она не собиралась приходить. И если бы ты непозвонила ей и настойчиво не просила прийти, она бы не зашла. А тогда я быумер. Значит, ты спасла мне жизнь.

Краска стыда бросилась Вере в лицо. Ведь она беспокоилась особаке, поэтому и просила Иру прийти погулять с псом. Если бы она взяла Мака ссобой в Лугу, она и не вздумала бы звонить дочери. А тогда Мак бы не выл,охранник ничего не заподозрил, и Виктор бы умер.

— Не надо об этом, Витя.

— Надо. Вера, у меня ведь только с сердцем плохо, а сголовой более-менее в порядке. Я тут все думал, вот ты ухаживала за мнойполтора месяца, ночей не спала. Я ведь тебя очень хорошо знаю, все-таки многолет прожили, Вера, ведь ты не просто так, из жалости, ведь есть еще что-то, а?

— Хорошо, раз ты настаиваешь. Я.., очень виновата передтобой.., за тот безобразный скандал.., я не должна была оставлять тебя одного,я видела, что ты болен, но все равно ушла. И тогда, когда я кричала все это, яна самом деле так не думала.

— Ах, вот что!

В глубине души он ожидал не такого ответа. Ну что ж, он этозаслужил.

— Прости меня, я отнял у тебя самое главное — семью.Теперь все распалось, дети сами по себе.

— Просто они выросли, у них своя жизнь. Я сделала, чтомогла, у нас была хорошая семья, и потом, когда у них будут свои семьи, онивспомнят и будут стремиться к тому же. А ты скоро вернешься домой, всеналадится.

— Вера, я не поеду домой. Я не смогу там жить. Я поедуна дачу. Дом теплый, отопление есть, можно зимой жить.

— Что ты, тебе же нельзя! Ты опять за свое, хочешь,чтобы стало плохо? Уж там-то никто не найдет!

— Я не собираюсь умирать, — он улыбнулся, —не для того ты меня выхаживала, чтобы теперь я подложил тебе такую свинью.Вера, поедешь со мной?

— Разумеется, не могу же я тебя одного тамбросить! — Она сама удивилась поспешности своего ответа.

— Там я быстрее поправлюсь.

Вера помрачнела, она говорила с врачом, и он сказал, чтосердце у мужа изношено и что если дальше он будет продолжать испытывать такиестрессы, то больше пяти лет не протянет. Диету и уход она ему обеспечит, но вотработа… С этим бизнесом одни стрессы. Может, и верно, пожить зиму на даче, всеравно Виктор не сможет сейчас работать. А там видно будет. Взбивая ему подушку,Вера тихонько прижалась к его плечу и засмеялась:

— А Мак-то как будет счастлив!

И вот они уже полтора месяца живут на даче, в город Вераездит редко и ненадолго — боится оставлять мужа одного. И к ним мало ктоприезжает, только изредка навещает дочь. Новый год они встретили вдвоем,вернее, втроем — Мак тоже принимал участие: носился вокруг елки и пыталсядостать игрушки. В первое время Вера ужасно боялась, что с мужем что-тослучится ночью, а она будет спать и не услышит. Поэтому каждую ночь она вставалапо несколько раз и слушала под дверью его комнаты, ровно ли он дышит. Он тожене спал, слушал ее шаги и однажды не выдержал.

— Вера!

— Что, что случилось? — Она уже была возлекровати. — Тебе плохо?

— Мне хорошо, а вот тебе там в холодном коридоре действительноплохо. Ты можешь простудиться и заболеть.

Он включил лампу над кроватью и поглядел в ее встревоженныеглаза, возле них за последние месяцы появилось гораздо больше морщинок. И вволосах, обычно тщательно подкрашенных, появились седые пряди — Вере некогдазаниматься собой.

— Вера, тебе надо отдохнуть и прежде всего высыпатьсяночами.

— Я не могу, — жалобно ответила Вера, — мневсе время кажется, что ты меня зовешь…

— Ложись сюда и спи, — он подвинулся. Верапоколебалась немного и забралась под теплое одеяло. Он обнял ее и ласковопровел рукой по груди.

— Витя, не вздумай мне ничего доказывать, — соннопробормотала Вера. — Доктор сказал, что тебе нельзя…

Он грустно усмехнулся в темноте. Когда еще он станетполноценным человеком!

Вера отложила вязанье.

— Витя, давай ложиться. Завтра приедет Надежда, ты ведьпомнишь Надю?

— Помню, но мне казалось, что вы давно раздружились.

— Теперь опять подружились, и если ты дашь слово непереживать и не расстраиваться, она расскажет нам удивительную и печальнуюисторию.

— Ты меня заинтриговала.

— Вот, терпи до завтра.

Надежда вышла из электрички и сразу же увидела Мака с Верой.Пес приветствовал ее как старую знакомую бурными ласками.

— По-моему, он у вас подрос. Или растолстел.

— Это он возмужал, он же теперь в другом качестве. Унас родились дети! — гордо сказала Вера.

— Да что ты! Мак, поздравляю.

— Да, уже месяц щеночкам. Ты не хочешь боксера взять?Нам скоро отдадут алиментного.

— Куда мне в однокомнатную еще и боксера!

Они прошли полкилометра по лесной дорожке до поселка, Викторвстретил их у калитки. Надежда с болью заметила, как он ходит: медленно,стараясь не делать резких движений, осторожно, как будто все времяприслушивается к чему-то внутри себя. Вера перехватила ее сочувствующий взгляди расстроилась.

— Это пройдет! — шепнула Надежда. Они прошлись поучастку, потом осмотрели дом, потом долго сидели за столом, обедали иразговаривали.

— Вот какая история, — заключила Надежда, допиваякофе. — Дело это из милиции забрали, сами там у себя расследуют. Любинойдочке так ничего определенного и не сказани, про Зинаиду я вообще молчу. А уСофы по-прежнему в свидетельстве стоит — умерла от сердечной недостаточности.Меня вызывали в соответствующие органы, допрашивал сам этот Черномор безбороды, взял подписку о неразглашении государственной тайны. А я вот нарушила.Тоже мне государственный секрет — их генерал Глебов оказался жуликом исобирался сбежать за границу!

— Мы никому не скажем.

— Да уж пожалуйста, а то они применят ко мне какие-нибудьсанкции. А так Новицкий все уладил. У него по служебной линии тоже былинеприятности, но обошлось. Только жена очень болела. Теперь ей получше, увез онее куда-то отдыхать.