Повести и рассказы - Андрей Сергеевич Некрасов

не стоит. Сбросить ее за борт, пусть там с голоду подыхает.

Но тут капитан вмешался в разговор.

— Редкостная акула попалась, — сказал он, — большая очень. Раз уж так повезло, надо шкуру с нее содрать, засолить да во Владивосток доставить. Хорошее чучело для музея получится.

Так и сделали. С акулы сняли шкуру, уложили в ящик, круто пересыпав солью, а тушу поволокли к борту. Тут из распоротого брюха огромной рыбины вывалились на палубу потроха.

— Задерикоза, вот тебе с кем воевать-то, — сказал боцман. — Спихни-ка это всё за борт да окати палубу.

Задерикоза взял небольшой багор и перевалил мокрую груду через фальшборт.

Акулы набросились на новую подачку. Две из них вцепились в акулий желудок, разорвали его пополам и пропали в глубине. И тут из-под воды вынырнула, ярко сверкнув на солнце, большая бутылка.

— Бутылка! — закричали со всех сторон, показывая друг другу пальцами. — Эй, смотри, бутылка. Да вон она!

Капитан тоже заметил бутылку, посмотрел в бинокль, и ему показалось, что в бутылке лежит что-то белое, похожее на бумагу.

Рядом, почти борт о борт с «Камчадалом», шел китобоец «Партизан». Там тоже заметили бутылку и показывали на нее друг другу.

Капитан взял рупор и крикнул:

— Михаил Михайлович! Бутылку видите? Не теряйте ее из виду, подберите, вскройте и, если что дельное, доставьте к нам на борт!

— Есть подобрать! — ответил капитан.

Китобоец отработал задним ходом, остановился и, медленно разворачиваясь, пошел к бутылке. Один из матросов перешагнул через фальшборт, держась за поручни, нагнулся к самой воде, подхватил бутылку и высоко поднял ее над головой. И вдруг, вместо того чтобы догонять «Камчадала», китобоец быстро, набирая ход, помчался в сторону. Матросы, собравшиеся на борту «Камчадала», посмотрели туда и сразу поняли, чем вызван неожиданный маневр: там, куда спешил «Партизан», поднимались над морем фонтаны китов. Это были первые киты, замеченные со времени последней стоянки.

Началась охота. И хоть следить за такой охотой всегда интересно, бутылка, подобранная «Партизаном», не давала команде «Камчадала» покоя.

В наше время, когда в каждом порту есть телеграф, а на каждом морском судне радиостанция, бутылки с письмами стали в море большой редкостью. Пошли разговоры о таких бутылках. Задерикоза, как всегда, уже собрал вокруг себя целую толпу и самозабвенно врал, на ходу придумывая разные невероятные истории. На этот раз его слушали с интересом.

— Бутылка — это дело серьезное, — важно говорил Задерикоза. — Мы вот тоже на севере нашли однажды бутылку, а там написано было, что иола на Медвежьем острове разбилась и вся команда с голоду пропадает. Ну, мы, конечно, прямо туда. Спасли тогда этих моряков. Так они нас благодарили. А еще я бутылку раз нашел на берегу, на Сахалине. Пошел купаться, гляжу — вроде камень плавает. Что бы, думаю, такое? Поглядел — бутылка. Старинная, вся ракушками обросла. Ну, когда разобрались, оказалось, что она лет полтораста плавала и всю землю кругом обошла. В той бутылке английский адмирал писал, что команда взбунтовалась и высадила его вместе с офицерами на остров. Туда-то уж, конечно, не пошли: где ж там, через полтораста лет? Поздно! А я тогда эту бутылку и письмо в Англию отправил, а потом мне оттуда награду выслали. И сам я тоже бутылку запечатывал. Это когда мы на мину налетели. Да, видно, она и до сих пор где-то плавает: океан-то большой, не сразу выловят.

Когда Задерикоза наговорился всласть, пошли рассказы о том, как судили матроса, нарочно бросившего бутылку с письмом о крушении, которого на самом деле не было, но больше всего говорили о той бутылке, которую подобрали на «Партизане».

— Вот помяните мое слово — это старинная бутылка. Тоже небось лет сто проплавала, — уверял Задерикоза.

Тем временем охота на кита шла своим чередом. Китобойцы гонялись за морскими великанами. Издали китов невозможно было разглядеть. Только фонтаны взлетали то тут, то там. А китобойцы останавливались, замирали и вдруг полным ходом бросались в сторону фонтана. Из труб маленьких стройных корабликов валили густые клубы черного дыма и развевались позади, как хвосты. И сами китобойцы были похожи на каких-то проворных зверьков, играющих с добычей.

Уже под вечер над носом «Партизана» поднялось тугое облачко дыма, и по морю прокатился далекий звук глухого выстрела — это догнали кита и всадили ему гарпун в спину.

Потом «Партизан» долго возился с китом, принимая его на буксир, наконец там справились с этим делом и с тушей под бортом пошли догонять «Камчадала».

На «Камчадале» готовились к приемке. На палубу вынесли крючья и ножи, открыли люки, отвинтили крышки жиротопных котлов. Но, хоть каждому хватало работы, нет-нет, а вспоминали бутылку.

Наконец «Партизан» подошел и вместе с китом передал на «Камчадал» письмо, принесенное морем.

Капитан прочитал его, улыбнулся и приказал вывесить на специальной доске возле главной мачты, где вывешивали все важные сообщения.

Один за другим матросы подходили к доске, читали письмо и разочарованные расходились по палубе.

А в письме по-русски, по-английски и по-японски было напечатано:

«Эта бутылка брошена с парусного моторного судна «Красный якут» с целью изучения течений. Нашедшего просят написать, когда, где и как найдена эта бутылка, и отослать письмо по адресу, напечатанному на обороте.

Капитан парусно-моторного судна «Красный якут».

Задерикоза прочитал письмо, покачал головой.

— Как же, знаю я это судно. Они каждый год эти бутылки бросают. Тоже дело нужное, а как же? И я с ними ходил, этих самых бутылок, наверное, не одну сотню своими руками за борт выбросил. Вот только давеча забыл рассказать. И капитана ихнего знаю. Хороший человек, душевный. Меня уважал очень. Вот ведь где пришлось встретиться: можно сказать, у акулы в животе.

— А тебе самое место — у акулы в животе. Только зря команду взбудоражил, — сказал боцман и громко скомандовал: — На лебедках. Не зевай, поглядывай! Вира помалу! Кита принимать приготовиться!

Потомок викинга

Норвежский пароход «Эрик», груженный мукой, шел на остров Сахалин, в Охту, и в тумане сбился с курса. Он крепко сел на мель, пропорол левый борт и погнул гребной вал.

Капитан не хотел просить помощи. Он решил сняться своими силами: часть муки на кунгасах свезли на берег, остальную сбросили за борт, потом на катере завезли якоря за корму и попробовали судовыми лебедками сдернуть «Эрика»