До сих пор - Шмуэль Агнон

Радость, вызванная решением вернуться в Страну Израиля, вытеснила из моей памяти все прочие дела, включая берлинский зоопарк и моего друга и приятеля Петера Темплера, ответственного за тамошних хищных животных. Вытеснила она и воспоминания о великом библиографе докторе Миттеле, и о моей родственнице Малке, и даже об очаровательной Бригитте, встречи с которыми я так искал все минувшие дни. Стоит ли говорить о вдове доктора Леви – о ней я перестал думать уже с того дня, когда узнал, что ее болезнь неизлечима.

Но надо же: эта женщина, которую все считали безнадежной, – с нею вдруг произошли чудеса из чудес. Она выздоровела, словно и не болела, и мало того – ее силы удвоились, и ее энергия возродилась, и в конечном счете она стала здоровее всех врачей, которые ее лечили, включая даже того молодого врача, с которым я встретился в больнице. Но мы ведь знаем – в наши времена чудес, как правило, не бывает, поэтому, сказав, что «с ней произошли чудеса из чудес», я просто использовал возвышенное выражение, а на самом деле все, что с ней произошло, свершилось вполне естественным путем. А именно – в один прекрасный день она вдруг почувствовала, что те бинты, которыми ее обмотали врачи, что они ей мешают, и попросила их немного расслабить. Врачи испугались и сказали: упаси Боже, всякое послабление, даже самое маломальское послабление, это смертельная угроза в ее состоянии. И не только не ослабили, но, напротив, затянули ее еще сильнее. Но бинты ей мешали, они не давали ей дышать. И тогда она засунула туда палец, немного их расслабить. А когда она засунула туда палец, они отклеились. А когда они отклеились, ей стало немного легче. Тогда она принялась отклеивать их дальше, пока не отклеила все. А когда она сняла с себя все бинты, силы ее тотчас воспряли, и глаза ее открылись, и она увидела, что лежит в больничной кровати, обложенная подушками и одеялами, и отделена ширмой от других людей, и вокруг нее множество склянок с разными лекарствами, которые заслоняют ей солнечный свет. Она сдвинула их немного, и часть из них упала. А люди в халатах по-прежнему стояли вокруг нее и говорили: приходит ей конец, пришел ее конец. Но она протянула руки и почувствовала, что может ими двигать. Напряглась и попробовала встать с кровати. А когда попробовала – встала. И тут же велела сестрам, чтобы принесли ей одежду. Те не посмели ей отказать. Пошли и принесли. А когда она надела свою обычную одежду, на ее лицо вернулся обычный его цвет, и она стала такой, какой была раньше, до того, как ее положили в больницу. И она вернулась к своим делам и стала делать все необходимое.

Вернусь и я к своим делам. Так вот – не найдя себе жилья в Германии, я был вынужден вернуться в Страну Израиля. И поскольку Страна была разрушена войной[109]и не всякий, всходивший в нее, мог найти здесь готовое жилье, мне пришлось купить кусок земли и построить себе небольшой дом из нескольких комнат. Мне самому достаточно и одной комнаты, зачем же несколько? Затем, что я готовил место для книг доктора Леви, потому что перед самым отъездом получил открытку от его вдовы, которая тоже задумала переехать в Страну и не знала, что делать со всеми теми книгами, которые оставил ей муж, – если брать с собой все, это слишком тяжелый груз, а если выбрать лишь часть, а другую часть оставить, кто же возьмет на себя труд выбрать именно то, что было дорого ее мужу? И тогда я сказал себе: добавлю-ка я две-три комнаты к своему дому и тем самым приготовлю место для книг доктора Леви.

Не так уж много дней прошло, а дом уже построился, ибо таково одно из достоинств Страны Израиля – поскольку ее мастера хотят поскорее отстроить свою страну, они не медлят в любой работе и завершают ее в положенный срок. А когда дом наконец поднялся, я выбрал одну из его комнат для себя, а все остальные отвел под книги доктора Леви, и чем больше я думал о них, тем более желанными и дорогими они становились в моем воображении. Я ходил по тем комнатам, что пока еще были пусты, но должны были вскоре заполниться этими книгами, и мысленно благодарил ту скрытую связь событий, которая неизменно оборачивает все, что вроде бы происходит против человека, в конечном счете к его добру. Поглядите хотя бы, сколько приключений выпало на долю этого вот человека. Он снимал тесную комнатушку без солнца, без света и без радости, а другое жилье ему не подворачивалось, и тут он получил письмо от вдовы доктора Леви, которая надумала посоветоваться с ним насчет книг покойного мужа. Он снялся с места, поехал к ней, но, увы, обнаружил, что она безнадежно больна, и разочарованно вернулся назад, в свою постылую комнату, однако по возвращении оказалось, что ему негде приклонить голову, потому что эта комната отдана другому. Пришлось ему искать себе другое жилье, и он нашел его, но, увы, ненадолго: едва лишь он осел там, как ему опять пришлось съезжать. И вот так он скитался с места на место и от одного жилья к другому, и в каждом новом месте его ждали новые неприятности и беды, и каждая новая неприятность тут же начинала плодиться и размножаться, порождая множество других неприятностей, и, когда они размножились настолько, что стали уже совсем невыносимыми, Всевышний вдруг смилостивился над ним: извлек этого человека из той пучины и дал ему возможность вернуться в Страну Израиля. Вот и получается, что все, что происходило с ним, с этим человеком, и происходило вроде бы не к его добру, в конце концов обернулось, напротив, к добру для него. И как если бы всего этого было мало, надлежит еще напомнить, что ко всем этим радостям добавилась еще одна, и какая – радость собственного жилья, потому что ведь в Стране Израиля он удостоился собственного дома. Впрочем, сей пишущий, как он не раз говорил и раньше, не такого уж высокого мнения о себе и потому понимает, что не из-за своих заслуг удостоился он этого дома, а из-за книг доктора Леви, которым нужен был дом.

И поскольку все пережитое мною до сих пор обернулось в конце концов к моему добру, я и назвал этот свой рассказ «До сих пор». Теми словами благодарности за прошлое и надежды на будущее, с которыми обращаемся мы к Господу в нашей утренней субботней молитве праздника Песах:

До сих пор помогало нам Твое милосердие,

И не покидали нас Твои милости,

И не покидай нас, Господь, Бог наш, навеки.