Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании - Питер Эверетт

Проведя две недели в больнице Гая, я уже чувствовал себя готовым вернуться домой и выписался. Я был невероятно благодарен этому пристанищу, каким бы странным ни был для меня весь этот опыт. Мое душевное состояние сразу же было испытано, когда до меня дошли слухи о моем отстранении из-за кражи. Поначалу я не придал этому особого значения, приняв за типичную в мире похоронных услуг сплетню, но когда об этом написали в South London Press, я был вынужден что-то предпринять. Я подал на газету в суд, и они немедленно напечатали опровержение, заплатив мне за моральный ущерб. Вскоре после этого в Private Eye напечатали на всю страницу статью о моем отстранении, обвинив в закрытии морга совет, задаваясь вопросом: «Теперь, когда Эверетту заткнули рот, кто осмелится его открыть?»

Возвращение в нашу квартиру прямо над моргом стало непростым шагом, но я справился и даже смог рассмешить в первый же вечер своего настороженного сына. Я был решительно настроен показать ему, что его отец вернулся и теперь всегда будет рядом. Несколько дней спустя друзья предложили вместе с ними отдохнуть две недели в их семейном домике в Саффолке, и мы с радостью согласились.

Открытое небо Саффолка оказалось идеальным местом для продолжения моего выздоровления.

– Хоть мы и давали клятву любить друг друга в горе и радости, – сказал я Венди во время одной из наших долгих загородных прогулок, – подозреваю, ты не думала, что все будет настолько плохо.

– Ты всегда был очень непростым, – ответила Венди с улыбкой, – но это, помимо прочего, меня в тебе и привлекало.

Во время того отдыха мы снова обрели друг друга как муж и жена, как мать и отец. Долгие прогулки, горячие ванны, валяния в постели, забавные фильмы, семейные вылазки на побережье и как можно меньше разговоров о работе. Не то чтобы я пытался вытеснить из головы работу, просто начал понимать, что есть нечто ценное и за пределами морга. Я все еще был уставшим и порой впадал в некий ступор, но мое настроение улучшилось, и вернулся интерес к жизни. Впервые на своей памяти я по-настоящему отдохнул. Постепенно водоворот мыслей утих, и к моменту нашего возвращения в Лондон я уже был готов двигаться дальше.

* * *

Два месяца спустя, когда я так и не получил от совета конкретной причины своего отстранения, адвокат порекомендовал подать в суд за принудительное увольнение, но у меня не было никакого желания воевать в суде. Имевшихся у меня сбережений хватило бы на какое-то время, и мне было не по себе от одной только мысли о затянувшемся судебном разбирательстве. К тому же, моя карьера была разрушена. Из-за отстранения вкупе со слухами меня бы не взяли ни в один морг (да и большинство работников моргов так и не простили меня за вскрытую коррупцию, которая стоила им целого состояния в виде уплаченной налоговой задолженности). Да и потом, я не имел никакого желания снова быть заведующим какого бы то ни было морга.

Мое заявление об отставке поспешно приняли, и совет, обрадовавшись тому, что я решил уйти по-тихому, выплатил мне трехмесячную зарплату и предоставил квартиру в муниципальном микрорайоне Далвича в Южном Лондоне.

Несколько недель спустя детективам Скотланд-Ярда удалось поймать Эрика. Вместе с Мэри они признались в совершенной краже и были приговорены к девяти месяцам тюрьмы.

В конечном счете один друг из совета рассказал мне реальную причину моего отстранения. Руководство совета боялось снова просить деньги на морг, на новых сотрудников и необходимые для соответствия стандартам ремонтные работы. Сделай они это, казначей совета непременно захотел бы узнать судьбу сотен тысяч фунтов, выделенных незадолго до этого. Обвинив меня в плохом управлении и возвращении коррупции, совет снял с себя все претензии и даже сэкономил на выплатах в связи с моим увольнением.

Благодаря финансовой поддержке моей семьи мы отправили нашего сына в школу Айленна в Далвиче, но местные дети, увидев на районе «мажора» в красивой школьной форме, однажды подкараулили его по дороге домой и избили. Перед Рождеством нашу квартиру обокрали и унесли все рождественские подарки моего сына. Вскоре мы покинули ту квартиру, арендовав дом в Далвиче.

* * *

В то время мне постоянно снился морг: это не были ночные кошмары, но по ночам я разбирался с воображаемыми делами об убийстве. Тем не менее, к этому времени я уже планировал свою дальнейшую жизнь, и после нескольких недель отдыха получил невероятный и совершенно неожиданный звонок от Майка Морли, продюсера телепередачи «Отчет Кука».

Он рассказал, что Роджер Кук пытается для своей передачи разоблачить торговлю человеческими органами.

Куки, как называла его команда, славился своими журналистскими расследованиями нового типа. Сначала он разоблачал подпольную деятельность преступников и мошенников либо проколы судебной системы и некомпетентность официальных органов, после чего лично встречался с главными героями с камерой и микрофоном.

– Мне кажется, что ты подходишь для этой работы, – сказал Морли.

– Мне нужно будет подумать, – ответил я. Очевидно, эта деятельность была близка моему сердцу, но не слишком ли мало времени прошло после нервного срыва? Не разбередит ли это старые раны? Хватит ли у меня сил?

– Я вижу, что тебе этого хочется, – сказала Венди, когда в тот вечер я рассказал ей об этом телефонном разговоре.

Я улыбнулся.

– Думаю, да.

Итак, следующие три месяца я договаривался с врачами по всей стране о покупке глаз, почек, сердец и мозгов.

Организовать все у меня получилось с пугающей легкостью. Сделав несколько телефонных звонков, я нашел двух профессоров, готовых приобрести у меня мозги, консультанта[45] с Харли-стрит[46], желающего купить глаза, а также трех санитаров, готовых поставлять органы за деньги (разговор со всеми был записан на пленку).

Это дело было мне по душе. В штате у Куки числилась огромная команда из невероятно преданных своему делу журналистов, которые трудились по всей стране, разоблачая откровенные ужасы и ошибки судебной системы. Кульминационный момент передачи всегда наступал тогда, когда Куки вместе со съемочной бригадой лично встречался с «героями» своего расследования, которые ругались, а порой и пускали в ход кулаки, пытаясь сбежать. В СМИ Куки называли помесью Мита Лоуфа[47] и Уравнителя[48], самым отважным/чаще всего избиваемым журналистом в Великобритании, а также крестоносцем с диктофоном. Передачу «Отчет Кука» смотрели миллионы, а один из выпусков посмотрели двенадцать миллионов человек. Кроме того, она завоевала множество наград, включая награду Британской академии кино и телевидения за «двадцать пять лет журналистских расследований выдающегося качества».