Знойная женщина – мечта буржуя - Дарья Калинина

Лисица выпрямился и вроде бы даже вытер глаза.

– Прости меня, – произнес он. – Действительно, не понимаю, что со мной. Сейчас все пройдет.

Кира молча взяла своего друга под руку. И вдвоем они медленно, наслаждаясь последними мгновениями близости и уединения перед тем, как присоединиться к остальным, пошли наверх.

Сразу после того, как друзья вновь разбрелись по своим палаткам и разложили вещи по прежним местам, встал вопрос о новой отправке к месту проведения работ. На сей раз девушки остались на острове вместе с Павлом и Витей. Леся не хотела оставлять безумца без своего присмотра, а Кира не хотела оставлять Лесю. Она считала, что Леся недооценивает опасность, исходящую от Павла.

Они знают безумца совсем недолго. И это сейчас он такой покладистый и мирный. А ну как у него случится приступ бешенства? Вот правильно Витя решил, что нельзя оставлять Павла без наблюдения. А остальные как увидели прячущегося под стол безумца, сразу уверились в его безобидности. Даже следователь и тот признал, что не видит в Павле угрозы.

– А вдруг это не так? Вдруг Павел просто хитрит? Безумцы часто идут на различные уловки, чтобы усыпить бдительность своих сторожей. Ведь удрал же Павел из больницы! Значит, не такой уж он и послушный.

Уговаривала Кира прежде всего саму себя. Ей отчаянно хотелось отправиться с Лисицей, но также тянуло остаться на острове. Девушка буквально разрывалась напополам, не зная, кому отдать предпочтение. И в конце концов осталась с Лесей, как блолее слабым звеном.

Да и какой от Киры будет прок на баркасе? Пусть Лисица спокойно обследует свое разлюбезное ржавое корыто, а она поможет Лесе успокоить и разговорить Павла. Это тоже очень важное дело. Ведь если безумец возвращался по ночам тайком на остров, то он мог знать куда больше, чем сказал до сих пор.

Эдик стоял на палубе рядом с Лисицей, глядя на машущих руками им вслед Киру с Лесей.

– Ты не боишься оставлять девчонок с Павлом одних? – спросил он у своего друга.

– С ними же еще Витя.

– Единственный, у кого из всех вас голова на плечах, а не горшок с розовыми соплями! – сердито проворчал Эдик.

– Ты это о чем?

– Стоило Павлу заикнуться, что он видел Аню ночью на острове, как вы все сразу ему поверили. А вдруг он соврал? И вообще, он ничего внятного не произнес. Да и следователь тоже хорош! Как можно принимать всерьез слова психически больного человека!

– Когда на острове случались все эти ужасные и трагические вещи, то и Павел был где-то поблизости. Он сам в этом признался.

– Даже если и так! Он сколько раз возвращался на остров? Один? Два раза? И что он делал на острове? Об этом ты не думал?

– Павел не убийца. Ты же видел, настоящая преступница поймана и изолирована.

– Это ты про Аню говоришь?

– А про кого еще? Или ты не веришь в Анину причастность к преступлениям?

– У меня есть сомнения насчет степени ее виновности. Мне кажется, девочку кто-то подставил.

– Ты это серьезно говоришь? У нее ведь нашлись удавка и камень, которым убили Юрку.

– Вот именно! И зачем она притащила их к себе домой, как по-твоему?

– Чтобы потом использовать их в хозяйстве. Ты же помнишь, какая она прижимистая. Только о дополнительных тратах, которые ее разорят, она и говорит.

– Но даже самая скупая на свете женщина не потащила бы домой эти две вещи. Степень их опасности никак не сопоставима со степенью их полезности.

– Ну почему же, – пробормотал Лисица, не желая показывать, что слова друга зацепили его за живое и заставили думать, что их всех обвели вокруг пальца. – Камень можно было использовать в качестве пресса для засолки огурцов. А шнурок… наверное, тоже где-нибудь… Аня бы нашла ему приспособление.

– Отрезок шнура, который никуда нельзя было приспособить. Ни на упаковку он не годился, ни для чего. Даже помидоры подвязывать… я специально посмотрел, в теплице есть более длинные шнурки. Зачем она принесла домой никуда не годный отрезок?

И так как Лисица молчал, Эдик продолжил:

– И посуди сам, даже суперхозяйственная Аня вряд ли потащила бы назад камень, которым убила Юрку. Да еще с его кровью и налипшими волосами. Она бы камень как минимум обмыла в воде. Зачем грязь в дом нести? Да и вообще, к чему это делать? Таких камней полно повсюду, зачем тащить домой опасную улику, повторяю, даже не помыв ее? Как она собиралась этот камень потом использовать? В качестве пресса? Не верю! Аня не только хозяйственная, но и чистоплотная. Она бы для начала обязательно помыла камень.

– Ну, забегалась… захлопоталась. Вспомни, она не могла надолго отлучаться из дома. Ее отсутствие неизбежно бы заметили. Она могла лишь сказать, что идет… допустим, кормить кроликов, а сама бы выскользнула из дома, добежала до Юрки, как-то его нашла, убила, а потом вернулась бы к себе и сделала вид, что никуда из дома не уходила.

Но Эдика слова друга не убедили.

– Первое, что Аня должна была сделать, решив унести камень обратно домой, это помыть его!

Такова была твердая позиция Эдика, и Лисице оставалось только примирительно заметить:

– Если ты тревожишься, что Павел может быть опасен, то в любом случае с девчонками остался Витя. Он будет присматривать за тем, чтобы Павел вел себя с девочками мирно.

– Не знаю. Лично я бы предпочел, чтобы там остался еще кто-нибудь. Или, что еще лучше, чтобы девочки поехали бы с нами. Почему ты не настоял на этом?

– Да я вообще не представлял, что такое необходимо!

К этому времени баркас уже отошел на приличное расстояние от острова. Так что Лисица лишь сердито сверкнул глазом в сторону приятеля. Нашел время предупреждать об опасности! Не мог раньше сказать, когда они еще были на острове! А теперь это бесполезно и даже вредно! Теперь Лисица будет думать совсем не о том, о чем ему надо думать! Не о том, где искать чертов сейф, а о том, чем там девчонки занимаются на острове и не угрожает ли им новая опасность.

Разозленный и расстроенный Лисица переоделся в гидрокостюм, нацепил на спину акваланг и, не дожидаясь остальных, спрыгнул в воду. Сегодня пусть нацепят камеру на кого-нибудь другого. У него есть дело поважнее, чем проводить репортаж со дна залива.

Эдик задержался на баркасе на несколько минут дольше остальных, пока к его костюму прикрепляли видеокамеру. Но затем и он спрыгнул в воду. Он очень торопился нагнать своего друга. Эдика терзали нехорошие предчувствия. Он знал, как дороги Лисице оставшиеся на острове девочки, особенно Кира. И теперь Эдик ругал самого себя последними словами за то, что расстроил своего друга неуместными и ненужными подозрениями.

«Ничего с девчонками не случится, уж они-то выкрутятся из любой ситуации. Но Лисице-то этого не объяснить, он теперь дергается из-за них. Ох, неладно это, еще напутает чего!»