Гибрид - Игорь Беляев

— Я сам, безусловно, еврей, но крещеный еще до революции. А крещеный еврей до революции — это все равно что русский, без всяких разговоров.

Я понял наконец, что благодаря бабушке я уже русский — без всяких разговоров!

И рассказ продолжался.

— …Шухер поднимать не стали, а быстренько нашли плотника из Назарета. Прозывался этот плотник Иосиф.

— Виссарионович?

— Не знаю, кто он по батюшке. Но точно — к нашему Виссарионовичу никакого отношения не имеет. Он был хороший человек, богомольный, недавно овдовел и очень обрадовался, когда ему посватали Марию. Хотя был он, по правде сказать, уже староват для женитьбы на молоденькой. Четырнадцать лет — пионерский возраст! У Иосифа самого были уже взрослые дети. По-моему, двое или трое. Это можно в словаре уточнить, но суть не в энтом! А в том, что когда у Марии наметился ребеночек, у него уже и надежды не было продолжить род своими силами. Вот какая закавыка в истории! Короче говоря, в положенный срок родился Иисус, единородный сын Марии. Сам Иосиф, конечно, знал — сын не от него. Тут и к бабкам не ходи — дело ясное. Но он так полюбил жену и ее мальчика, что до конца своих дней благодарил Господа за то, что Всевышний послал ему на склоне лет утешение. Вот вкратце тебе история рождения Иисуса, как рассказал ее мой дальний родственничек. За что купил, за то продал, как грится.

Было это две тысячи лет назад, ровно седьмого января по нынешнему календарю. И сомневаться в том, что родился у Девы Марии такой человек Иисус и жил в семье плотника из Назарета, может только круглый дурак. А то, что иудеи не признали тогда в нем Посланца Господа и не признают, между прочим, до сих пор, исключительно потому, что Иисус полукровок. У евреев все Пророки должны быть чистенькие как стеклышко. Возьмем Библию. Хотя взять ее тебе сейчас негде.

Почему евреи за Маркса так схватились? Потому что дедушка его — известный раввин, и сам он без всяких примесей. Обрезанный, как положено.

— А что значит «обрезанный»?

— Это пусть тебе бабушка объяснит.

Дядя Митя икнул почему-то.

— …Но все это более или менее известно. Расписано в церковных книгах. Главное, заметь себе и намотай на ус, мальчика любили. И пока он рос, никаких врагов у него не было. Ни в доме, ни на улице. Обыкновенный пай-мальчик. Трудолюбивый, задумчивый. С малолетства отцу помогал плотничать. А необыкновенным он стал, когда ему стукнуло лет восемнадцать, может, и двадцать. Опять, значится, сказка без документа.

…Шел он как-то по полю, собирал цветочки, любовался окрестной природою и вдруг, откуда ни возьмись, среди ясного неба — гром и молния. Как шарахнет! А после смерч! Поднял ветер Иисуса на высоту дерева, и как бросит вниз. Упал на землю без чуйств. Себя не помня, пролежал до ночи. А очнулся уже другим человеком. Мой родственник считает, что именно в этот миг и назначил Бог Иисуса своим Посланником. Никак не раньше…

Слышал Иуда в деревне от стариков и по-другому эту историю, а дядя Митя перевел ее для меня так:

— Десять лет Ясуса, значится, здеся не було. По заграницам шлялся. Можа, за морями-океанами и выучился всем этим фокус-мокусам? Кто был евойный папаша — никто не знал. Но детьми поклянусь — творит прям-таки чудеса. Можа честный человек, а можа и артыст? Но сила в ем нечеловецкая… Деревенщина! Чего с него взять?

Как ни старались и после Иуды разные следопыты, но добиться толку от этой «деревенщины» ничего не смогли. Как на грех — все неграмотные. Недаром даже в Библии сказано, что ничего хорошего из Назарету не ожидается. Так или иначе дело было, но стал Иисус вдруг Ясновидящим. И знал то, что было до него за тысячу лет. И понимал то, что будет после, через тысячу лет. Заметь себе — нигде не учась! И в книжки не заглядывая. Теперь Иисус запросто читал мысли на расстоянии, разговаривал без всяких слов. И стал проповедовать Новый Завет, закон по-современному. Понимашь? Вот и ладненько! Древний Бог евреев был суров и беспощаден. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Даже имя Его вслух называть боялись. А у Иисуса Бог милостив, особенно к нищим и слабеньким. Про ребятишек и говорить нечего. Мальчик али девочка — для него все ангелы. Такую вот байку подцепил Иуда в Назарете. Самого Иисуса в этот момент в деревне не было. Дом стоял пустой. Плотник Иосиф давно отдал душу Богу, а Мария, видимо, подхватилась куда-то в гости. И пошел Иуда Искариот дальше, искать по дорогам своего Избавителя.

Тут дядя Митя достал из тумбочки подсказку. И прочитал: «Когда полуденный зной, который вынимает из тебя всю душу, заставал его на жаркой площади, он садился на корточки куда-нибудь в уголок, прижимался в тень и дремал до вечера.

Иногда Иуде казалось, что кто-то наблюдает за ним исподтишка. Всегда ведь чувствуешь, даже затылком, чужой взгляд. Малый испуганно крутил головой. Но на площади в этот час не было никого. Палящее солнце загоняло людей в дома. А у Иуды никогда не было своего дома. Как не было у него ни соседей, ни товарищей…»

Особенно разрисовал дядя Митя встречу Иуды с Иисусом:

— …Однажды, «ванс эпон э тайм», как говорят англичане, Иуда кемарил в жаркий полдень, прижимаясь к прохладной стене на углу перед самым базаром. И вдруг на площадь выкатился с криком раскаленный клубок. Орали хуже, чем на одесском рынке. Дикая орава волокла за волосы через площадь девицу. Платье на ней было разорвано в клочья, все срамные места наружу, лицо, руки расцарапаны в кровь. Иуда с трудом узнал в этом жалком существе свою красавицу, которая ограбила его и сбежала. «Поделом тебе, тварь поганая!» — выкрикнул он и прибавился к толпе. Сомневаться в намерениях не приходилось. В руках у каждого был увесистый булыжник. Иуда тоже подхватил камень. Девицу доволокли до оврага, куда сбрасывают городской мусор и собирались уже привести свой приговор в исполнение. Как вдруг все замолчали, и в тишине тихий голос прогремел, как колокол: «Пусть первый камень бросит тот, кто сам без греха…»

Толпа расступилась, и в круг вошел Он. Иуда сразу узнал своего Избавителя. На этот раз он хорошо рассмотрел его. Лицо светилось, а глаза сверкали. Толпа в миг обмякла и стушевалась. Потом камни, как горох посыпались на дорогу. «И ты, Иуда, брось свой камень», — он пристально посмотрел в глаза Искариоту. «Откуда он знает мое имя?» — пронеслось в Иудиной башке. Но вслух Иуда не сказал ни слова! Рука разжалась сама собой, и булыжник упал на землю. Народ стал тихо расходиться. Девица, плача, обняла ноги Иисуса.

«Успокойся, чадо мое. Никто тебя больше не тронет. Пойди умойся, приди в себя. Дайте… одежду. Срамно!» Все отвернулись разом. Тут же кто-то помог девице подняться с колен и протянул ей тугой узелок, как будто приготовленный заранее. «Не оставляй меня, Иисусе», — шептала она разбитыми губами, утирая слезы. «Иди с миром», — ласково сказал Иисус. И она быстро побежала к реке прибираться.

«К чему преследушь меня? — он произнес это как-то… грустно. — Сказано — не искушай Господа…»